Эрика сама, в свое время, была в положении Лалы и почти погребла мечту о личном счастье, а теперь могла делиться опытом и подбадривать. И радовалась, видя, что советы приносят свои плоды – Самхарт и Сабибор начали сближаться.
Шах, присев на край балкона, кусал щепку, покручивая ее губами и, не спускал глаз с Эрики. То ли у него, что со зрением стало, то ли с ней что-то произошло, но она казалась ему настолько красивой, что затмевала мир. Сердце ласкали переглядки с ней, эти понимающие и загадочные улыбки, что будто хранили тайну. Их тайну, тайну только двоих – его и ее.
– Жалко, что здесь нет дископати, – протянул Самер.
– Пригласил бы Лалу? – задумался и улыбнулся криво. – А не вопрос. Радиш, ты как? – склонился, чтобы увидеть стоящего за Самером Порверша.
– А я чего? Петь приглашаешь? Так я спою – от вас все девушки убегут, – хмыкнул.
– Все проще – устроим пикник-романтик.
Самер шею огладил:
– Ну, ну, выкладывай.
– Надо натырить свечей, бражки сообразить не проблема. Ночь, свечи, поляна цветов, фрукты и бражка, анекдоты, потом звезды и…
– Придет Эрлан, – теперь наклонился Радиш, чтобы видеть Вейнера.
– Умеешь обламывать, – буркнул, присаживаясь обратно на край балкона.
– Не, не, мысль хорошая, – прищурил глаз на Лалу Самер. И похлопал Тшахерта по плечу. – Спасибо за идейку. Правда, извини, воплощу без тебя. Не в лузу ты мне там будешь.
– Плагиатор, – делано возмутился мужчина.
Эрика достала из сумки ягоды и предложила подруге. Та взяла одну повертела, и удивленно бровь выгнула:
– Ты ешь жизнянку?
– Угу. Обалденная ягода.
– Твой ребенок хочет быть бессмертным? – заулыбалась Лала, а Эрика опешила:
– В смысле?
– Это же жизнянка. Ты что, не знала, что она дает бессмертие, во всяком случае, вдвое, втрое, а то и впять раз увеличивает время жизни, отодвигая старость. Я от Хелехарна слышала, что если женщина ест жизнянку во время беременности, значит, ребенок родиться с очень большим сроком жизни, крепким, здоровым и счастливым.
Эрика бровь выгнула:
– Значит, надо больше этой ягоды набрать. Ничего не имею против здорового, сильного и счастливого малыша.
Лала заметила переглядки с Вейнером и спросила, качнувшись ближе к подруге:
– Не мое дело, но я еще в стиппе заметила… Ты и Венер?
– Друзья.
– А по-моему он в тебя влюблен, – и придвинулась ближе. – И детт Харан. Как тебя видит, начинает заикаться и смотрит, как завороженный.
– Просто удивляется форме моего носа, – пожала плечами, сунув очередную ягоду в рот.
Лала моргнула, долго соображала и вздохнула:
– Иногда я совершенно не понимаю твоих шуток и чувствую себя глупее вороны.
– Вороны очень умные птицы, поверь.
– Ну, да, – сложила руки на груди совсем как Самер. Эру это улыбнуло. – На счет Харана сама обрати внимание. Сейчас откроет двери, увидит тебя и замрет, будет пялиться пока Вейнер ему какую-нибудь гадость не скажет.
– Шах может, – улыбнулась ему. Лалу все-таки беспокоило их взаимное внимание, не понимала она этого.
– У тебя Эрлан.
– Угу. Какой день сидит с Маэром. Тот его заставляет рассказывать подробности последних двадцати лет, причем снова и снова. Эрлан, конечно, ангел, и с терпением у него, не нам чета, но, по-моему, его начинают раздражать эти бесконечные изложения.
– Хранитель ничего просто так не делает, и тем более не спрашивает.
– А он, правда, бессмертный?
– Да нет, конечно, – повела плечами Лала. – Просто очень долго живет. Здесь жизнянки коврами, поэтому все долго живут. И варенье и начинки в пироги, и настойки, везде она.
– Что вот так просто дело в ягоде?
– Хелехарн говорил – да. Только в наших краях она не растет. Почти. Амарика тоже говорит, что дело в жизнянке… Ой, слушай! – развернулась к Эрике всем корпусом, вспомнив. – Совсем я что-то! Амарика очень просила с тобой поговорить. Она после занятий нас будет ждать.
– Зачем?
– Подержи ее за руку, а?
Эрика подавилась и на силу откашлялась. Вейнера даже в беспокойстве к ней принесло – хлопнул по спине. Девушка вздрогнула всем телом и руку ему выставила:
– Спасибо, помощь оказана – позвоночник переехал в ботинки.
И высыпала ему пригоршню ягод:
– Ешь.
– Я не беременный, – хмыкнул.
– Ешь, сказала! – с притворной суровостью приказала. Вейнер плечами пожал, начал жевать ягоду. А Эрика на Лалу воззрилась:
– Повтори про свою арендодательницу?
– Про Амарику? Она хочет, чтобы ты ее за руку подержала. Ты же Лайлох, а ей очень надо.
– Аа! – дошло. – Болеет?
– Не то что… в общем, семнадцать лет как свита, а детей нет.
– Может не в ней причина.
– Угу, мужики тоже бесплодными бывают, – подтвердил Вейнер, закинув в рот ягоды. Лала покраснела:
– Это женские разговоры, неужели непонятно?
Двери распахнулись и на площадке появился детт в балахоне. Мужчина был молод и утончен, но выглядел идиотом. Встал, как вкопанный, и смотрит на Эрику.
– Опять выпялился, – прошипел Шах. Встал, загораживая собой девушку и, руки в брюки сунул:
– Алло, каптерка?! Заниматься будем или взгляды о чужих жен протирать?!
Харана будто холодной водой окатили – дрогнул, взгляд опустил и прошел в аудиторию – круглый зал на пике башни, внутренне напоминающий тот "амфитеатр" в котором они уже занимались.
Изначальные только расселись, как вошел Нерс и другой детт, пожилой, седовласый, но бодрый, гордый, поджарый и обветренный, как скалы.
Нерс увел Харана, а новый детт объявил, что занятия теперь будет вести он.
– Отлично, – буркнул Вейнер и удостоился холодного взгляда орлиных глаз. Говорить, как -то сразу расхотелось. И урок прошел тихо, без смеха, который Венер специально вызывал, вставляя ремарки в лекции Харана. Тот краснел и запинался, а Шах с удовольствием слушал заливистый смех Эрики и млел, чувствуя, как его окутывает блаженство.
И сам понимал, что до маразма дошел, а сделать ничего не мог, прилип наглухо.
После занятий Эрика все-таки дала увести себя Лале вниз, где ждала Амарика. Женщина была молодой и красивой, а стояла у стены, как нищая на паперти. Ведовской даже нехорошо стало от ее вида – молча взяла за руки. От нее не убудет, а женщине, если не физическая помощь, то психологическая точно нужна.
И как на доске перед глазами начертили, что было и будет. Прошептала, себя не слыша:
– Сошла с черты. Девочка. Обижена. Теперь будет мальчик. Двое после. Девочки. Не здесь жить будут…
И отпрянула – в голове зашумело.
У Амарики губы тряслись, слезы на глазах.
– Спасибо, – лицо рукой прикрыла и бежать, а Эрика к стене привалилась – худо что-то стало.
