Сзади раздались взрывы, затем впереди показался еще один вертолет, он кружил в тумане над центром для гостей… через мгновение здание превратилось в ярко-оранжевый огненный шар, и Лекси разразилась рыданиями, а Элли обняла ее и начала уговаривать не смотреть в ту сторону.
Грант всматривался в то, что творится на земле, и в последний раз увидел гипсилофодонтов: они грациозно скакали, точно газели, а через несколько секунд рядом с этим местом произошел новый взрыв. Вертолет, в котором летел Грант, набрал высоту и направился на восток, где расстилался океан.
Грант сел на сиденье. Он подумал о динозаврах, вспомнил, как они стояли на берегу, и начал гадать, куда они мигрировали бы, если б смогли… И осознал, что это так и останется для него загадкой-, и испытал грусть, смешанную с облегчением.
Офицер снова подошел к нему и почти вплотную приблизил свое лицо к лицу Гранта.
— Вы главный?
— Нет, — ответил Грант.
— Пожалуйста, сеньор, скажите: кто тут главный?
— Никто, — сказал Грант.
Направляясь к материку, вертолет набирал скорость. Стало холодно, и солдаты закрыли дверь. Когда они ее закрывали, Грант выглянул еще раз и увидел остров на фоне темно-пурпурного неба и моря: он был окутан густым туманом, приглушавшим ярко-белые вспышки взрывов, которые раздавались часто-часто, один за другим, пока весь остров не превратился в стремительно уменьшавшуюся, ослепительную точку на фоне сгущающихся сумерек.
Шли дни. Власти вели себя любезно, они поместили американцев в прекрасный отель в Сан-Хосе. Грант и его товарищи могли свободно входить и выходить, могли с кем угодно общаться. Но им не позволяли покинуть страну. Каждый день их навещал молодой человек из американского посольства, он спрашивал, не нужно ли им чего-нибудь, и уверял, что Вашингтон всячески старается ускорить их отъезд из Коста-Рики. Но дело в том, что на территории, принадлежащей Коста-Рике, погибло слишком много людей. Дело в том, что буквально чудом удалось предотвратить экологическую катастрофу. Правительство Коста-Рики считало, что Джон Хэммонд обманул его, ввел в заблуждение относительно своих планов на остров. В сложившихся обстоятельствах власти вовсе не были намерены спешить и не отпускали тех, кто остался в живых. Они даже не позволяли похоронить Джона Хэммонда и Яна Малкольма. Они просто ждали.
У Гранта сложилось такое впечатление, что его каждый день водили в новое государственное учреждение, где его допрашивал всякий раз новый, но неизменно учтивый, умный чиновник. Его вновь и вновь просили повторить свой рассказ. Спрашивали, как Грант познакомился с Джоном Хэммондом. Что Грант знал о проекте? Что за факс он получил из Нью-Йорка? Почему Грант поехал на остров? Что там случилось?
День изо дня одно и то же, одни и те же подробности. Из пустого в порожнее…
Грант долгое время считал, что ему не верят, ждут от него какой-то другой информации… хотя он понятия не имел, что он еще может сообщить, И тем не менее власти странным образом выжидали…
И вот однажды после обеда, когда Грант сидел на краю гостиничного бассейна и глядел на плескавшихся в воде Тима и Лекси, к нему подошел американец в одежде цвета хаки.
— Мы с вами никогда не встречались, — сказал он. — Меня зовут Марти Гутьеррес. Я ученый, работаю на научно-исследовательской базе Карары.
Грант сказал:
— А, так это вы первый обнаружили прокомпсогнатуса?
— Верно, — подтвердил Гутьеррес, садясь рядом с Грантом. — Вам, должно быть, не терпится вернуться домой?
— Конечно, — кивнул Грант. — У меня остались считанные дни, чтобы заняться раскопками… потом наступит зима. Дело в том, что в Монтане первый снег выпадает уже в августе, Гутьеррес продолжал:
— Значит, поэтому Фонд Хэммонда субсидировал раскопки на севере?
Потому что сохраненный генетический материал вероятнее было обнаружить там, где холодный климат?
— Да, я полагаю, что это так. Гутьеррес одобрительно кивнул.
— Он был умным человеком, ваш мистер Хэммонд. Грант промолчал.
Гутьеррес откинулся на спинку шезлонга.
— Власти вам ничего не расскажут, — наконец произнес он. — Во-первых из страха, а во-вторых, они, должно быть, сердиты на вас за то, что вы натворили. Но вообще-то в сельских районах сейчас происходит что-то странное…
— Кто-то опять кусает младенцев?
— Нет. Это, к счастью, прекратилось. Однако началось другое.
Этой весной, в районе Исмайлои, к северу отсюда, какие-то неизвестные животные паслись на полях. Причем вели себя очень странно. Каждый день они продвигались вперед по прямой линии — прямой, почти как стрела — удаляясь от побережья в горы, в джунгли.
Грант выпрямился.
— Похоже на миграцию, — заметил Гутьеррес. — Как вы считаете?
— Что они ели? — спросил Грант.
— О, это очень странно. Они ели только бобовые — агаму и сою. Ну, еще иногда пожирали кур. Грант пробормотал:
— Пищу, содержащую много лизина… А что потом случилось с этими животными?
— Судя по всему, — сказал Гутьеррес, — они углубились в джунгли.
Во всяком случае, их больше не видели. Конечно, в джунглях их разыскать очень сложно. Поисковая партия может провести в горах Немалой несколько лет и ничего не обнаружить…
— И нас держат здесь, потому что… Гутьеррес пожал плечами.
— Правительство обеспокоено. Вполне может быть, что появятся новые животные. И новые заботы. Поэтому власти принимают меры предосторожности.
— А вы считаете, что животные могут появиться? — спросил Грант.
— Не знаю. А вы?
— Я тоже не знаю, — сказал Грант.
— Но у вас есть какие-то подозрения? Грант кивнул.
— В общем-то, да. Есть.
— Я с вами согласен.
Гутьеррес поднялся с места. Он помахал рукой Тиму и Лекси, резвившимся в бассейне.
— Может быть, они отправят детей домой, — сказал он. — Какой резон держать их тут? — Гутьеррес надел солнечные очки. — Желаю приятно провести здесь время, доктор Грант. Это прелестное место.
Грант сказал:
— То есть, по-вашему, мы никуда не уедем?
— Никто из нас никуда не уедет, доктор Грант, — улыбнулся Гутьеррес.
А потом повернулся и направился к входу в отель.
Работая над книгой, я изучил труды многих выдающихся палеонтологов, в том числе Роберта Беккера, Джона Хорнера, Джона Острома и Грегори Пола. Весьма полезными для меня оказались рисунки, выполненные молодыми художниками: Кеннетом Карпентером, Маргарет Колберт, Стефеном и Сильвией Черкас, Джоном Гурчем, Марком Холлетом, Дугласом Хендерсоном и Уильямом Стаутом. Их реконструкции дали возможность по-новому взглянуть на поведение динозавров.
