– Ты меня уже подготовил, – заверил я. – Теперь давай обрушивай все, что у тебя там за пазухой. Камень или целая скала?
– Гора, – ответил он. – Карельский только что провозгласил, что отказывается признавать власть проклятых московитов-предателей. Он объявляет Дальний Восток отдельным евразийским государством, которое будет вести самостоятельную политику, в состав Америки не войдет, как и в состав Китая или Японии. Остальное – неинтересно, обычный набор фраз о миролюбии, но твердой решимости защищать суверенитет Дальневосточной республики.
– Суверенитет чего? – спросил я. – Он пока еще не власть. Кто-то его поддержал?
– Да в том-то и беда, что в местной печати сразу же появились статьи с восхвалением его предложения… пока это называется так. Думаю, все было заготовлено заранее. Пока он надеялся, что вас не изберут, потому такое предложение придерживал.
Андыбин буркнул:
– Евразийское… Это на Дальнем Востоке? При чем здесь «евро»?
– Да это всего лишь термин, – пояснил Лукошин. – Мол, и вашим, и нашим.
Я выслушал обоих, голова работает четко, быстро перебрал несколько вариантов, кивнул Лукошину:
– Свяжись с министром обороны.
Лукошин спросил, не двигаясь с места:
– Не слишком ли круто?
– Лучше сейчас под арест десяток горячих голов, чем завтра лить кровь тысяч одураченных. Почему непонятно дуракам, что Япония и Китай сожрут моментально? Тоже мне – великая евразийская держава! На отдельно взятом, как говорится, Дальнем Востоке.
Андыбин хмыкнул.
– Шутки шутками, но Дальний Восток раз в двадцать, если не в пятьдесят, больше Японии. И в миллиард – богаче ресурсами. К тому же Дальний Восток почти весь – прекрасная равнина с плодороднейшей землей, недаром туда хохлы переселились и собирались создать независимую Украину на землях «зеленого клина»! А Япония мало того что крохотная, да еще и почти вся – горный хребет, непригодный для жизни! Не-е-ет, в умелых руках Дальний Восток смог бы стать величайшей державой! По территории, если не ошибаюсь, раза в три побольше Китая?
Я раздраженно отмахнулся.
– Стал бы или не стал – спекуляции досужих людей. Хуже того – интеллигенции! У нас нет ни времени, ни сил на рассусоливание всяческих аспектов. Срочно туда отряд быстрого реагирования! Карельский нарушил Конституцию России, это государственная измена. Надо поступить по всей строгости закона. Европа и Америка поддержат, даже если сразу предателей к стенке. Не до политкорректности и Гаагских конвенций, когда речь о таких ставках: он предал не только Россию, но и весь христианский мир, всю технологическую цивилизацию. Дурак, не понимает, что его великую индоевропейскую…
– Афроазиатскую, – поправил Лукошин, сам же спохватился, – тьфу, евроазиатскую!
– Да, его евроазиатскую державу вмиг слопают соседи. За Россию и то вот-вот примутся, а отколовшиеся куски – сразу!
Он не ответил, некоторое время смотрел расширенными глазами, вдруг заулыбался во весь рот.
– До меня только сейчас дошло… Борис Борисович, а как это вы так просто сказали: «Свяжись с министром обороны»? Не заметили, что уже начинаете отдавать ему приказы?
Я покрутил головой.
– Какие приказы? Я просто сигнализирую!
– Нет, Борис Борисович, это был приказ. И вы сами ощутили, что уже можете приказывать. А формально власть перейдет к вам через три дня.
– Через три только выборы, – напомнил я. – А инаугурация и все такое – очень не скоро.
– В этот раз все будет по-другому, – заверил он.
Я смолчал. Понятно же, что сейчас Россия все делает впервые.
Каждое утро чувствовал, как недостает Беловича, Дятлова, Власова, Игнатьева, стискивал челюсти, жмурился от стыда и боли. Бездарно растерял ближайших друзей, проморгал, просмотрел, а политик обязан смотреть не только вперед, но и по сторонам…
И с каждым днем все больше кажется, что не справедливость вершил, а просто мстил за Беловича. Тот же Гвоздев получше равнодушной и пьяненькой скотинки, что, не пошевелив пальцем, окажется совсем в другой стране.
Или отомстить – это тоже справедливость, только попроще?
А как недостает отточенных умов Ротмистрова, Левакина! Только Ольхин из старой редколлегии принял нашу сторону, но он стар, почти не выходит из дома, а общения по телефону маловато в нашей ситуации. Ульев вообще потерял всякий интерес к политике, у него назревает открытие, что позволит навсегда избавить людей от злокачественных опухолей…
Сегодня с Бронштейном и Штормом, он ради такого события переехал в Москву и помогает мне в предвыборной кампании, прикидывали сценарии развития событий, заспанный Лысенко принес только что полученные снимки со спутника. Понятно, американского, а снимки выкрали и выложили в свободное пользование. Я рассматривал и чувствовал, как холодная безжалостная лапа сжала сердце. Не люблю оружия, вот такой я пацифист, хоть и мужчина, а здесь танки рядом с городом, бронемашины, тяжелые орудия, грузовики с топливом. Пока рассматривал, двигая по столу, как в пасьянсе, Лысенко напомнил со значением:
– Вблизи нашей границы.
– Давно?
– Давно, – ответил он сокрушенно. – Мы обратили внимание сразу, тогда в самом деле шли маневры, но после них воинская часть так и осталась. Там все затихло, а у нас постепенно забылось.
– И забылось?
– Да. Замечают то, что шевелится. А эта армия затихла и не двигалась.
Бронштейн заметил:
– Китайцы умеют ждать. И накапливать силы. Для них нет ничего тяжкого отложить победу на год, два или даже тысячу. Для такой древней страны, что живет, как страна, а не скопище политкорректных личностей или, напротив, косоруких раздолбаев, это не внесет разброд и шатания.
Лысенко покачал головой, развернул рулон бумаги и придавил края книгой.
– Читайте. Похоже, время ожидания для Китая кончилось.
Мои плечи передернулись, словно попал под струю морозного ветра. Бронштейн начал вслух зачитывать места из этой распечатки перехваченного секретными службами разговора: представители Китая, Японии, а также Индии планируют срочную встречу «в верхах». Повестка дня не разглашается, но комментаторы сходятся во мнении, что других толкований быть не может: разговор пойдет о неожиданной идее, охватившей загадочную и непредсказуемую Россию. Русские снова удивили весь мир: сперва отказавшись от идеи строить коммунизм, а теперь от всяких попыток вести Россию «особым путем», как пробовали уже пару последних столетий.
Только сейчас я обратил внимание, что Лысенко едва держится на ногах, глаза воспаленные от бессонницы, пошатывается даже в кресле. Голос проскрипел, как у больной вороны:
