— Спасибо, — машинально поблагодарила Элви.
— Хотя и жаль. Парень мне нравился.
— Мне тоже, — сказала Элви. — И Фаиз. Я на бегу слышала выстрелы. Думаю, Фаиз…
— А Мартри? — спросил Холден.
— Он идет. За мной. Не знаю, насколько отстал. Но он ищет тебя. Хочет помешать.
— На кой черт? — сквозь зубы процедил Холден.
— Хочет, чтобы РЧЭ достались работающие артефакты.
— Засранец, — подытожил монстр, — но у нас дел по горло. Уже недалеко.
— Докуда недалеко? — не поняла Элви.
— А вот это вопрос, — ответил чужак, а Холден уставился Элви за плечо, сердито сжав челюсти.
— Ладно, — проговорил он, — теперь у нас два дела.
— Два? — переспросил чужак. До Элви только теперь дошло, что она разговаривает с инопланетянином. Ей это показалось примечательным и только немножко сбивало с толку, что Холден словно бы не видит в происходящем ничего странного.
— Кто-то должен найти, что там есть, и отключить планетарную оборону, а кто-то — пристрелить Мартри.
— Не спорю, — сказал чужак, перебирая шестью суставчатыми ногами. — Но одно из двух представляется мне малость поважнее.
— Мне тоже, — кивнул Холден, — но, думаю, не то, что тебе. Элви, придется тебе всех спасать, ладно?
— Гм, — отозвалась она. — Хорошо…
— Отлично. Это детектив Миллер. Он погиб при падении Эроса на Венеру и теперь — марионетка протомолекулы.
— Полуавтономная, — уточнил чужак.
— Приятно познакомиться…
— Мне тоже.
— Ладно, — сказал Холден, — я займусь этим.
К удивлению и беспокойству Элви, Холден нырнул в коридор, по которому пришла она. Чужак застенчиво кашлянул — правда, Элви сомневалась, было ли ему чем кашлять. Значит, звук просто служил для завязки беседы.
— Жаль, — сказал чужак — или Миллер, — но с ним, если он вобьет себе что-то в голову, разговаривать бесполезно.
— Ничего, — отозвалась Элви. — Тогда… м-м…
— Точно, тогда мы спасаем мир. За мной, детка, так будет скорее.
— Значит, оно — распределенное сознание, — рассуждала Элви, проходя вслед за Миллером под низкую арку. Мысли у нее мутились, и не только от голода. Фаиз погиб. Амос погиб. Она тоже погибнет. Это чужой мир. Она говорит с мертвецом, одетым в инопланетного робота. Та часть Элви, которая заведовала чувствами, отключилась. Слева под ребрами была пустота, и Элви не знала, что застанет сердце, когда — если — вернется на место.
— Только это не совсем сознание, — уточнил Миллер. — В нем есть мыслящие узлы, но они ни с чем не соединяются. Я, в сущности, не из них. Я — конструкт на основе мертвеца, но моя конструкция довольно близка к нему, а у него была бульдожья хватка на такие дела. Во всяком случае, под конец.
— Значит, вы мыслите?
Робот, которого конструкт Миллера использовал вместо оболочки, пожал плечами. Странно, как точно машина передала это движение.
— Не знаю. Похоже, я как раз прохожу тест Тьюринга.
Подумав, Элви кивнула:
— Похоже на то.
— Так вот, я вроде как засек расположение мертвого места триангуляцией. Если тебе это что-то говорит.
— Да, конечно, я знаю, что такое триангуляция, — отозвалась Элви. — Значит, уже четыре.
— Четыре?
— Наша биосфера, местные организмы, создания, построившие врата, и создания, которые их убили. Это четыре.
Миллер остановился перед швом в стене и приставил к нему коготь, готовясь нажать.
— По ту сторону… был когда-то главный центр управления планетой. Вроде… нервного узла, что ли. Насколько я понимаю, мертвое место как раз там.
Он нажал. Стена раздалась: не столько разъехалась, сколько сменила форму. За ней открылось широкое, высокое пространство. Сотни ниш, ярус за ярусом, и в каждой — механизм, похожий на тот, который оседлал Миллер. В воздухе спиралями завивались яркие голубые огоньки, похожие на светляков, — они поднимались на воздушных потоках, неуловимых для Элви. А посередине, в метре над полом, зависло…
Она отвернулась, оперлась ладонью на Миллера, чтобы устоять на ногах, и снова заставила себя взглянуть. На такое трудно было смотреть в упор. Пространство по краям казалось ярким, но ничего не освещало и не отбрасывало теней. Элви вспомнились описания подверженных мигреням людей: для них свет был угрожающим и опасным. В световых границах вихрилась темнота. Не просто отсутствие света. В ней чувствовалась структура, накладывающиеся друг на друга слои, как будто тени отбрасывали тени. Темнота пульсировала нечеловеческой силой, цунами глубины и боли. «Посмотри на такое подольше, — подумалось Элви, — и ум канет туда». Она сделала шаг и ощутила, что структура тьмы реагирует на нее. Она будто видела пустоты между молекулами воздуха, словно сами атомы обратились в прозрачный туман и она впервые узрела истинный облик действительности на расстоянии вытянутой руки от себя.
Когда-то здесь существовала цивилизация, о какой Элви и помыслить не могла. Создатели протомолекулы и колец населяли тысячу миров, их цивилизация простиралась сквозь пространство и время — и в конце концов исчезла. А здесь — Элви в том не сомневалась — остался след их убийцы.
— Ну вот, — сказал Миллер, двигая когтями, как человек разводит руками. — Ищи, знаешь ли, что-нибудь странное. Что-то вроде как не вписывающееся в обстановку.
Элви в недоумении обернулась к нему, указала на непостижимое нечто посреди комнаты.
— Вроде этого?
Миллер чуть сдвинулся, линзы в хитросплетениях механизма развернулись.
— Вроде чего?
— Этого. Прямо посредине. Вот.
— Ничего не вижу, — сказал Миллер. — На что оно похоже?
— На глаз разгневанного бога? — предположила Элви.
— Ага. — Тяжелые пластины механического тела защелкали и зашипели, когда Миллер шевельнулся. — Тогда, скорее всего, это оно. Молодец.
Когда Мартри протиснулся между механизмами и переступил порожек узкого моста, Холден уже стоял на другой стороне. Рука его небрежно прикрывала рукоять пистолета. Шеф службы безопасности РЧЭ едва заметно кивнул и тщательно осмотрелся. Заглянул в стометровую пропасть, попробовал носком сапога язык моста. Медленно повернулся вокруг своей оси, заглядывая в щели между машинами. Закончив, он снова посмотрел на Холдена и послал ему ничего не выражающую улыбку. Холден отметил, что Мартри тоже держит руку поближе к оружию.
— Ты один пришел, — заговорил Мартри. — Разумнее поставить одного открыто, а второго спрятать за спиной у объекта.
— Ты так поступаешь, да? — спросил Холден, подражая небрежной беззаботности Мартри и более-менее преуспев в этом.
