Дэвид Брин - Риф яркости

Клапан опустился, и Сара огляделась по сторонам.

Курт– взрывник с помощью компаса чертил волнистые линии на листке бумаги для рисования. Дочь бумажника поморщилась, видя, как он раздраженно комкает один листок за другим. Рядом с Сарой Прити тоже чертила абстрактные фигуры, но более экономно -на песке. Дергая себя за волосатый подбородок, она изучала текст по топологии, который Сара прихватила в Библосе.

Какой интеллектуальный караван, сардонически подумала Сара. Фанатичный пурист, создатель того, что взорвется, шимпанзе-геометр и бывший математик – все устремились к своей возможной гибели. И это только начало нашего перечня странностей.

Слева Незнакомец отложил свой дульцимер и смотрел, как племянник Курта молодой Джома играет в “Башню Хайфона” с красным квуэном, торговцем солью, двумя библиотекарями из Библоса и тремя хунскими пилигримами. Игра состояла в перемещении разноцветных колец по воткнутым в песок и расположенным по углам шестиугольника палкам. Цель – надеть кольца на ваш Домашний Пост в правильном порядке, самое большое на дне, самое маленькое – вверху. Сложная игра, где цвета и рисунки колец означают различные свойства треки. Необходимо правильно сочетать их, чтобы получить идеального треки.

Пзора, казалось, больше интересуется сказанием, чем игрой. Сара никогда не слышала, чтобы треки оскорбился из-за игры в “Башню Хайфона”, хотя игра подражает их уникальному способу размножения.

– Видишь? – объяснял мальчик игру Незнакомцу. – Я получаю болотные плавники, сердечник для мульчи, два кольца памяти, нюхателя, мыслителя и глядящего.

Быстрая речь Джомы не вызывала у звездного человека ни малейшего раздражения. Он с интересом и пониманием следил за объяснениями ученика взрывника – возможно, высокий голос Джомы напоминал ему ноты музыки.

– Я надеялся раздобыть лучшее основание, чтобы мой треки мог передвигаться по земле. Но Хормтувоа перехватил тор для хождения, так что, похоже, придется обойтись плавниками.

Хун слева от мальчика благодарно проворчал. Нужно быстро соображать, когда играешь в “Башню Хайфона”.

Построй мне дом мечты, о мой дорогой, в четырнадцать этажей.

Фундамент, кухня, спальная, ванная, и я буду любить тебя до смерти.

Джома и все остальные прервали свои занятия и посмотрели на Незнакомца, а он раскачивался и хохотал.

У него получается все лучше, подумала Сара. Но все же она всегда удивлялась, когда Незнакомец произносил стихи или пел песни, соответствующие тому, что в это время происходит.

С блеском в глазах Незнакомец подождал, пока все игроки вновь погрузятся в раздумья над своими грудами. Тогда он толкнул Джому и незаметно указал на фигуру игры, которую можно переместить на запасное кольцо. Мальчик уставился на редкое кольцо, которое называется “бегун”. Он с таким трудом старался сдержать радостный вопль, что закашлялся, и смуглый чужак похлопал его по спине.

Но откуда он это знал? Неужели там, среди звезд, тоже играют в “Башню Хайфона”? Она считала, что звездные боги делают… ну достойные богов дела. Успокоительно думать, что они способны играть в игру с простыми фигурами – прочными, устойчивыми символами жизни.

Конечно, большинство игр основано на том, что есть победители… и проигравшие.

Аудитория одобрительно зашипела, когда сказительница окончила свою песню и покинула сцену, чтобы принять награду – чашу с парящей кровью. Жаль, что я пропустила конец, подумала Сара. Но если мир устоит хотя бы еще на год, она, вероятно, еще услышит ее.

Казалось, никто больше не собирается выступать, и несколько уров уже потянулись к выходу из палатки, чтобы проверить животных и подготовиться к ночному переходу. Но остановились, когда появился новый доброволец, вышел на сцену, стуча копытами по помосту. Это была Ульгор, лудильщица. Она сопровождает Сару с того вечера, когда чужаки пролетели над деревней Доле. Слушатели снова расселись, и Ульгор начала свое сказание на диалекте еще более древнем, чем предыдущий.

Гул ужаса. Вожак каравана вытянула длинную шею. Редкая тема, считающаяся признаком дурного вкуса там, где присутствуют представители разных рас. Несколько хунов-пилигримов повернулись и тоже принялись слушать.

Но даже если это проявление дурного вкуса, песня священна и неприкосновенна, пока не закончится. Вожак широко раздула ноздри, показывая, что она в этом нарушении приличий не участвует, а Ульгор продолжала воскрешать эру, кончившуюся задолго до того, как колонисты-уры впервые ступили на Джиджо. Время космических армад, когда флоты богов сражались за непостижимые доктрины, используя оружие немыслимой мощности.

Сара подумала: зачем она это делает? Ульгар для своего молодого возраста была всегда очень тактична. Теперь она словно сознательно провоцирует реакцию.

Хуны, раздувая воздушные мешки, придвинулись. Они по-прежнему скорее любопытны, чем рассержены. По-прежнему неясно, хочет ли Ульгор пробудить древнюю вендетту – древние распри, которые делают последующие стычки на Джиджо с людьми и квуэнами чем-то вроде перебранки за завтраком.

На Джиджо у уров и хунов нет общих территорий, и они не хотят их. Нет оснований для конфликта. Трудно представить себе, что их предки убивали друг друга в космосе.

Даже игра в “Башню Хайфона” была забыта. Незнакомец следил за движениями гибкой шеи Ульгор и отбивал такт правой рукой.

Несколько хунов облегченно заворчали. Может, все-таки речь идет не о древних схватках их предков с урами. В некоторых космических эпопеях рассказывается о невероятных просторах, о зрелищах, ставящих в тупик современных слушателей. Это напоминание о том, что утратили Шесть, но что они когда-нибудь могут вернуть. Иронично, но вернуть это можно, только забыв.