А тот, кто полжизни проводит среди завораживающей черноты космоса и мерцающего блеска звезд… Человек может потерять там душу, и окружающие потом с удивлением обнаружат, что его тело совершало все необходимые действия, тогда как разум находился в местах, о которых ничего не помнит. Это называют «потерянным взглядом», и это очень опасно. Иногда душа не хочет возвращаться в тело.
— Все это попросту самогипноз, — закончил Луис. Он заглянул в широко открытые зеленые глаза, и девушка беспокойно задрожала. — Пожалуй, я мог бы вывести ее из этого состояния, но зачем рисковать? Пусть пока поспит. Она проснется сама.
— Я не понимаю, что такое гипноз, — кзин пристально смотрел на своего собеседника. — Знаю, что это такое, но не понимаю.
Луис кивнул.
— Ничего удивительного. Едва ли кзины поддаются гипнозу. Да и кукольники, по-моему, тоже, — добавил он, поскольку Несс, собрав образцы чужой жизни, присоединился к ним.
— Мы можем изучать то, чего не понимаем, — вступил в дискуссию кукольник. — Например, нам известно: в человеке есть нечто, позволяющее ему принимать решения извне. Какая-то его часть хочет, чтобы кто-то другой сказал ему, что нужно делать. Гипнозу поддаются верящие гипнотизеру люди с большой способностью к концентрации.
— Но что такое сам гипноз?
— Навязанное извне состояние мономании.
— А почему человек впадает в мономанию?
На это у Несса не нашлось ответа.
— Потому что верит гипнотизеру, — подсказал Луис.
Говорящий покачал головой и отвернулся.
— Такая вера в кого-то другого есть нечто ненормальное. Признаться, я тоже не понимаю, что такое гипноз, — сказал кукольник. — А ты, Луис?
— Не совсем.
— Это хорошо, — заметил Несс, и его головы посмотрели друг на друга. — Я не мог бы верить тому, кто понимает такое, что не имеет смысла.
— Ты узнал что-нибудь о здешних растениях?
— Они очень похожи на земные. Вот только некоторые из них гораздо больше адаптированы, чем можно было ожидать.
— Ты хочешь сказать, они стоят на следующей ступени эволюции?
— Возможно. А может, это потому, что более приспособленному растению легче найти место и необходимые для жизни составляющие, особенно в ограниченной среде на искусственной планете, которой можно считать Кольцо. Самое же главное — растения и насекомые достаточно похожи на земные, чтобы представлять для нас опасность.
— Но не только, я полагаю?
— О, да. Некоторые растения съедобны даже для тебя. Правда, тебе еще придется самому проверить их — сначала на безвредность, а потом на вкус. Есть и очень много таких, которые можно переделать под привычные для нас в регенераторе пищи.
— Значит, мы не умрем с голоду.
— Этот единственный плюс не компенсирует различных неудобств и опасностей. Если бы наши инженеры догадались снабдить «Лгуна» звездным семенем!
— Чем?
— Это простое устройство, излучающее очень характерное электромагнитное поле. Мы могли бы вызвать помощь.
— Но, насколько мне известно, сигналы передвигаются очень медленно! Мы могли бы ждать годами!
— Независимо от того, как долго пришлось бы ждать, нам не нужно было бы покидать безопасного корабля.
— И ты бы это выдержал? — презрительно фыркнул Луис, глядя на кзина.
Взгляды их встретились.
Говорящий, сжавшись на земле в нескольких ярдах от него, смотрел ему прямо в глаза и улыбался — совсем как чеширский кот из «Алисы в Стране Чудес».
Какое-то время они изучали друг на друга, потом кзин с демонстративной развязностью встал, прыгнул, словно тигр, и исчез в зарослях.
Луис отвернулся. Он чувствовал, что произошло нечто важное, но что? И почему? Он пожал плечами.
Тила сидела в своем кресле в такой позе, словно все еще мчалась вперед. Луис вспомнил, что чувствовал он, когда подвергался гипнозу в лечебных целях. Все это было только игрой между ним и гипнотизером, и в любой момент он, Луис By, мог встать и выйти. Правда, он ни разу не сделал этого.
В глазах Тилы вдруг вспыхнуло сознание. Она тряхнула головой и посмотрела в их сторону.
— Луис! Мы сели? Каким образом?
— Самым обычным.
— Помоги мне, — такое выражение лица бывает у ребенка, забравшегося на высокий забор и не знающего, как с него слезть.
Луис обнял ее за талию и высадил на землю. Прикосновение тела девушки вызвало дрожь: он почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, и оставил свои ладони там, где они были.
— Я помню, что мы летели на высоте более мили, — сказала Тила.
— Больше не смотри так долго на горизонт.
— Неужели я заснула за рулем? — засмеялась она, откидывая голову назад. Ее волосы рассыпались великолепным черным каскадом. — А вы испугались? Прости, Луис. Где Говорящий?
— Погнался за каким-то кроликом. Кстати, почему бы и нам не размяться, раз уж представился случай?
— Хорошая мысль.
Луис открыл багажник своего скутера и вытащил одеяло.
— Вы меня поражаете, — головы Несса попытались изобразить это чувство. — Ни одна другая разумная раса не спаривается так часто. Ладно уж, идите. Только внимательно осмотрите место, где собираетесь развлечься. Вокруг полно чужих форм жизни.
— А ты знаешь, — спросил Луис, — что «нагой» значило когда-то то же самое, что «беззащитный»?
Ему действительно казалось, что, снимая одежду, он лишается какой-то магической защиты. Кольцо обладало функционирующей биосферой, наверняка полной всевозможных насекомых, бактерий и зубастых созданий, питающихся свежим мясом.
— Нет. — Стоя нагишом на одеяле, Тила протянула руки к висящему над головой солнцу. — Как хорошо! Ты знаешь, я впервые вижу тебя нагого днем.
— Взаимно. Признаться, ты выглядишь неплохо. Смотри, я тебе кое-что покажу, — он поднял руку к своей безволосой груди. — …! Шрамы исчезают, и потом… — он провел ладонью по коже, но не почувствовал ни малейшего рубца. — Это было на Джуммиджи. Акула содрала с меня целую полосу кожи шириной дюйма в четыре, от плеча до пупка. Если бы она повторила атаку сразу же, то перекусила бы меня пополам. К счастью, она решила сначала проглотить первый, небольшой кусок, и он оказался для нее смертельным ядом: она тут же сдохла в страшных судорогах. А теперь от шрама не осталось и следа.
— Бедный Луис. Но у меня тоже нигде нет никаких шрамов.
— Это потому, что ты — статистическая аномалия, к тому же всего лишь двадцати лет от роду.
— Ох!
— Мм… Ты такая гладенькая…
— Еще какие-то воспоминания?
— Однажды я плохо справился с шахтерским лазером… — он повел ее руку…
