Когда скутеры достигли максимальной скорости, Луис расслабился и сел поудобнее. У него мелькнула мысль, что в этом кресле ему придется провести больше месяца, поэтому лучше привыкнуть к нему поскорее. Кстати — не помешало бы познакомиться со своей машиной.
Так, отсюда, из гофрированной трубки, подается вода. На подавателе пищи был нарисован темно-коричневый кирпичик. Луис заказал шесть таких кирпичиков, у каждого был свой вкус, довольно приятный. Похоже, что подобная еда ему не скоро надоест. Однако, если они не найдут растения и воду, чтобы пополнить запасы «сырья» для пищевого регенератора, подаватель перестанет угощать такими кирпичиками. Луис заказал седьмой и съел его целиком. Он старался не думать о расстоянии, отделявшем их от какой бы то ни было помощи. Земля была в двухстах световых годах. Даже корпус «Лгуна» исчез из вида через несколько минут после старта. Смогут ли они снова найти его?
Конечно, смогут, и без особых проблем. Рядом высилась самая большая гора из всех, что видели глаза человека… Трудно было предположить, что поверхность Кольца усеяна такими горами. Чтобы найти «Лгуна», достаточно оказаться рядом с горой, а потом отыскать борозду, тянущуюся на тысячи миль.
Тело Несса слегка вздрогнуло, потом одна за другой появились головы. Кукольник включил языком звук.
— Луис, мы можем поговорить только вдвоем?
Миниатюрные лица Тилы и кзина, казалось, дремали. Луис заблокировал их интеркомы.
— Говори.
— Что произошло?
— Ты ничего не слышал?
— Мои органы слуха находятся возле губ, а головы были спрятаны.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю, не впаду ли я снова в кататонию. Я чувствую себя совсем потерянным.
— Я тоже. За последние три часа мы преодолели две тысячи двести миль. Дело шло бы лучше с трансферными кабинами или хотя бы дисками.
— Наши инженеры не в состоянии перенести сюда трансферные диски. — Головы кукольника повернулись друг к другу, разглядывая себя.
Луис уже несколько раз обращал внимание на этот жест, и сейчас у него мелькнула мысль, не эквивалентен ли он смеху. Неужели кукольник обзавелся чувством юмора?
— Мы направились влево, — продолжал Луис. — Говорящий решил, что до этой стены ближе. По-моему, с тем же успехом мы могли бросить монету. Но Говорящий — наш начальник: он взял на себя руководство, когда ты впал в кататонию.
— Это плохо. Его скутер находится за пределами действия моего таспа. Я должен…
— Подожди немного. Почему бы не позволить ему побыть начальником?
— Но… но…
— Подумай, — не сдавался Луис. — В случае чего ты всегда можешь воспользоваться таспом. Если же не сделать его начальником, он раз за разом будет пытаться силой заставить тебя согласиться на это. Кроме того, он действительно подходит для подобной роли.
— Пожалуй, это нам не повредит, — пропел после паузы кукольник. — Мое командование не увеличило бы наших шансов.
— В том-то и дело. Вызови Говорящего и скажи, что он Лучше-Всех-Спрятанный.
Луис подключился к интеркому кзина, чтобы не упустить ни слова, однако его ждало разочарование: кзин и кукольник обменялись несколькими фразами на шипяще-фыркающем Языке Героев, после чего кзин отключился.
— Я должен перед вами извиниться, — сказал Несс. — Моя глупость поставила всех нас перед серьезной опасностью.
— Не бери в головы, — утешил его Луис. — Ты просто в депрессивной фазе цикла.
— Я мыслящее существо и могу смотреть правде в глаза. Я совершил страшную ошибку в том, что касается Тилы Браун.
— В самом деле. Но это не твоя вина.
— Моя, Луис. Я должен был понять, почему мне так не везет в поисках других кандидатов.
— Ну?..
— Просто им слишком везло.
Луис беззвучно свистнул. Кукольник родил новую теорию.
— Им слишком везло, чтобы они могли впутаться в такую опасную историю, как это путешествие. Лотерея Жизни действительно привела к формированию новой наследственной черты — счастья. Однако счастье не стало моим уделом. Пытаясь связаться с потомками тех, кто выигрывал в Лотерею, я обнаружил Тилу Браун.
— Послушай…
— Другим удалось избежать этого, поскольку счастье сопутствовало им, а Тилу я нашел потому, что она не получила этого гена. Луис, мне действительно очень жаль.
— Иди-ка ты… спать, а?
— Я должен извиниться и перед Тилой.
— Нет. Это уже моя вина. Я мог ее удержать.
— Правда?
— Не знаю… Иди спать.
— Не могу.
— В таком случае веди, а я посплю.
Так они и сделали. Перед тем как заснуть, Луис еще успел удивиться, как гладко, без сотрясений летит его скутер. Кукольник был отличным пилотом.
Луис проснулся на рассвете.
Как ни странно, за свою долгую жизнь ему никогда не приходилось проводить всю ночь сидя, поэтому, когда он, зевнув, попытался потянуться, мышцы его затрещали так, будто вот-вот порвутся. Он громко охнул, протер заспанные глаза и осмотрелся.
Справа уже был ясный день. Слева же еще царила темнота, углублявшаяся с расстоянием, а место, где должен был находиться горизонт, казалось смесью ночи и хаоса, откуда поднималась вверх невероятная дуга Кольца.
Пустыня постепенно кончалась. Ее граница, резкая, как ножевая рана, изгибалась вправо и влево. Огромная гора все еще закрывала значительную часть неба. Ее склон пересекала висящая в воздухе пыльная полоса, будто след от катящего по пустыне колесного экипажа. Впереди сверкали реки и озера, разделенные коричневыми и зелеными кусками суши.
Скутеры мчались вперед, не нарушая строя, чем-то похожие на серебристых жуков. Луис двигался впереди; память подсказала ему, что справа от него должен находиться кзин, слева — кукольник, сзади — Тила.
— Ты уже проснулся, Луис?
— Добрый день, Несс. Ты ведешь до сих пор?
— Несколько часов назад управление взял на себя Говорящий с Животными. Может, ты заметил, что мы пролетели уже более семи тысяч миль.
Луис, всю жизнь пользовавшийся трансферными кабинами, совершенно потерял чувство расстояния.
— Оглянись, — сказал он. — Видишь этот след? Как, по-твоему, что это такое?
— Наверняка это осталось после нашего пролета через атмосферу. Он еще не успел рассеяться.
— Ага… А я думал, это какая-то пыльная буря. Что и говорить, мы неплохо падали! — Полоса была, по крайней мере, несколько тысяч миль в длину.
— Атмосферное давление увеличилось.
— Это важно?
— В незнакомой обстановке нужно обращать внимание на все. Неизвестно, какая деталь вдруг окажется важной. Например, эта гора, которой мы пользуемся как ориентиром — она наверняка более высока, чем нам кажется. Или эта серебряная точка перед нами.
