законам вероятности это должно было произойти рано или поздно. Увы, сегодня мне просто не повезло. Что ж, хорошо. До свидания! Ах, что же это я говорю? Я имел в виду: vale, мой друг. Я готов!
Он и так не слишком-то отличался от каменной статуи, но теперь, с закрытыми глазами, его лицо приобрело даже некоторые древесные черты.
И ничего не произошло.
Лицо Батраэля слегка ожило.
— Ну же, говори! — воскликнул он.
— Что говорить? — спросил Стивен.
— Другое Слово Власти, конечно. Разрешительное.
— Но я его не знаю. Я вообще ничего не знаю о Словах Власти, — возразил Стивен.
Батраэль нахмурил брови.
— Вы хотите сказать, что не можете отправить меня назад? — спросил он.
— Если для этого нужно Слово Власти, то, конечно, не могу, — ответил Стивен.
Лицо Батраэля выразило настоящую растерянность.
— Но это неслыханно… Что мне теперь делать? Мне нужно или заключить договор, или услышать Слово разрешения.
— Ну, хорошо, скажите мне это слово, и я произнесу его, — предложил Стивен.
— Но я его не знаю, — сказал Батраэль, — никогда его не слышал! Если меня кто-то вызывал, то это всегда заканчивалось заключением сделки и подписанием договора… — Он осекся. — Вы значительно все упростите, если определитесь со своими желаниями. Ах, это настолько нелепо! Я совершенно не понимаю, как выйти из этой ситуации…
За дверью послышались какие-то невнятные звуки и два глухих удара — Дилис стукнула башмаком в дверь, оповещая супруга, что несет поднос. Стивен прошел через всю комнату и чуть приоткрыл дверь.
— У нас гость, — предупредил он жену. Ему не хотелось, чтобы она в порыве удивления выронила поднос из рук.
— Но как? — изумилась она, а когда он открыл дверь пошире, поднос и вправду чуть было не полетел вниз. Стивен забрал поднос из ее рук, давая жене время оценить ситуацию, и аккуратно поставил на пол.
— Дорогая, это мистер Батраэль. А это моя жена, — сказал он.
Батраэль, все еще вытянувшийся по струнке и не имевший возможности двигаться, теперь выглядел смущенным. Он повернул голову в ее сторону и чуть кивнул.
— Очень приятно, мадам, — сказал он. — Прошу прощения за мой стиль общения, но движения мои стеснены самым несчастным образом. Если ваш муж будет так любезен и разобьет эту пентаграмму…
Дилис продолжала глазеть на него, оценивая своим по-женски наметанным глазом его одежду.
— Я… боюсь, что я ничего не понимаю, — жалобно сказала она.
Стивен попытался, как мог, объяснить, что здесь происходит. В конце концов она сказала:
— Ну-у-у, я даже не знаю… Нам нужно понять, что здесь можно сделать. Это так сложно… Совсем ведь другое дело, будь он обычным беженцем, вот что я имею в виду. — Она продолжала задумчиво смотреть на Батраэля, а затем добавила: — Стив, если ты уверишь его в том, что мы не намерены ничего подписывать, может, стоит выпустить беднягу из этой штуки? Ему ведь там действительно очень неудобно.
— Благодарю вас, мадам. Мне действительно очень неудобно, — смиренно произнес Батраэль.
Сомнения не отпускали Стивена.
— Ну что ж, раз он действительно здесь и мы определились с нашей позицией, то, возможно, это ничему и не повредит, — пришел он к окончательному выводу, нагнулся и смахнул кусок ленты на полу в сторону.
Батраэль вышел из разбитой пентаграммы. Правой рукой он снял шляпу, левой коснулся шейного платка. Потом повернулся, чтобы учтиво поклониться Дилис, и сделал это весьма грациозно — носок левой туфли направлен в нужную сторону, левая рука покоится на несуществующем эфесе, шляпа закрывает сердце.
— Ваш слуга, мадам!
Он повторил то же самое, повернувшись к Стивену.
— Ваш слуга, сэр!
Аналогичный ответный жест Стивена был чистосердечным, однако он понимал, что его движения даже близко не могли сравниться с чудесным образчиком галантности незваного посетителя. Затем последовала неловкая пауза. Дилис вовремя вмешалась, предложив:
— Я принесу еще одну чашку.
Она ушла, затем вернулась и направила неуклюжие попытки разговора в русло светской беседы.
— Вы… э-э, вы ведь давно не были в Англии, мистер Батраэль? — предположила она, ободряюще кивнув.
Батраэль выглядел несколько удивленным.
— Что навело вас на такие мысли, миссис Трэмон? — спросил он.
— Ну, я… Мне так кажется, — уклончиво ответила Дилис.
— Моя жена имеет в виду вашу одежду, — сказал Стивен. — Более того, смею предположить, что вы слегка путаете исторические периоды. Ваш поклон, к примеру, был в ходу задолго до появления такой одежды… За два поколения как минимум.
Батраэль казался ошеломленным. Он опустил глаза, бегло осмотрев себя.
— Я очень внимательно изучил моду, когда был здесь в последний раз, — сказал он расстроенно.
Тут вмешалась Дилис.
— Не позволяйте ему расстраивать вас, мистер Батраэль. Очень красивая одежда и такой качественный материал.
— Но не соответствует современным тенденциям? — резко сказал Батраэль.
— Не совсем, — призналась Дилис. — Думаю, что вы в своем… там, где вы живете, несколько оторвались от реальной жизни.
— Возможно, вы правы, — признался Батраэль. — Дела здесь шли очень хорошо в семнадцатом и восемнадцатом веках, но в девятнадцатом начался настоящий спад. Конечно, и тогда были кое-какие делишки, однако все зависело от того, кто за какой регион отвечал, поэтому так случилось, что в девятнадцатом веке я посетил эти места лишь один раз, а в этом веке так и вообще не совершил ни одного визита вплоть до настоящего момента. Поэтому можете себе представить, с каким удовольствием я ответил на вызов вашего мужа, какие надежды от взаимовыгодной сделки вырисовались перед моим взором…
— Постойте, постойте! Достаточно разговоров об этом, — вмешался Стивен.
— Ах да, конечно. Примите мои извинения. Старый боевой конь почуял запах битвы, вы же понимаете.
Повисла неловкая тишина. Дилис задумчиво рассматривала гостя. Тот, кто знал ее так же хорошо, как ее муж, без труда понял бы, что в ней идет внутренняя борьба и что любопытство, так или иначе, берет верх. В конце концов она сказала:
— Надеюсь, что ваши английские задания не всегда были для вас разочарованием, мистер Батраэль?
— Ох, мадам, ни в коем разе. У меня сохранились самые счастливые воспоминания о посещениях вашей страны. Помню, как я был вызван алхимиком, который жил рядом с Винчестером… Как мне представляется, это было где-то в середине шестнадцатого века. Он желал обрести богатое поместье, титул и прекрасную супругу знатного происхождения. Мы сладили ему очень даже славное местечко неподалеку от Дорчестера. Если мне не изменяет память, то его потомки до сих пор там живут. Потом был еще один весьма молодой человек, живший в самом начале восемнадцатого века. Отчаянно жаждал хорошего дохода и возможности выбрать себе жену из числа фрейлин Ее Величества. Мы полностью удовлетворили его пожелания, и сейчас его
