— Ну, знаете! Неужели острова настолько перенаселены, что таких мест мало?
— Острова действительно перенаселены, и таких мест действительно… Вы правы, таких мест слишком много. Сначала мы думали, что лазы должны находиться на очень древних дорогах, но… слишком много дорог настолько древних, что мы не знаем, где они проходили. Потом… проверяли места, где видно что-то похожее на открытый лаз.
— Это как?
Хакун вздохнул.
— Мы знаем, что это должен быть… должно быть похоже на туман, вот и проверяли… сомнительные места. Неподвижный туман, или марево от горячего воздуха, или дым.
Пришлось укусить себя за язык, чтобы не рассмеяться. Надо же островитянам настолько ничего не знать о лазах и пролазниках. Даже про то, что мглу способны видеть только пролазники — островитяне не в курсе дела.
Слишком удачная ситуация. Может, Хакун притворяется, проверяет Михаила? Сомневается в искренности данного конкретного бродячего колдуна? Тогда надо просветить обязательно, раз стоит задача втереться в доверие и выглядеть наивным. Уже решил сообщить, что мглу видят только пролазники, открыл рот. И неожиданно для себя самого сказал другое:
— А как вы могли проверять? Без бродячего колдуна?
Аж сам себя испугался. Теперь все, уже поздно просвещать островитян. И если Хакун знает о пролазниках много больше, чем выдает, если действительно проверял Михаила, то проверка провалена. С треском.
И чего это такое нашло? Что теперь?!
Внутренний голос ехидно успокоил:
— Да чутье тебя заставило! Чутье!
А ведь верно. Слишком похожи эти непроизвольные действия языка и гортани на то, что было при встрече с ригсисом, когда рука сама нож бросала.
Хакун вроде задумался. Что-то решает. Это хорошо, если бы с Михаилом играл, то решил бы продолжить игру, причем сразу. Хотя…
Наконец Хакун ответил на только что заданный Михаилом вопрос — каким образом островитяне искали лаз:
— У нас есть ключи.
Вот оно, в чем дело. У них есть ключи от лазов. И, наверное, только что Хакун секретную информацию выдал, потому и думал так долго.
Но если информация секретная, то откуда она известна Хакуну? Он же простой оперативник, не начальство. Начальство по вражеской территории не ходит. А простым оперативникам секреты не рассказывают, а то вдруг его поймают, и он под пытками все выдаст.
Нестыковочка. Как бы ее прояснить? Спросить напрямую, дополнительно продемонстрировав наивность и простоту? А почему бы и не спросить:
— Если у вас есть ключ от лаза, то это, наверное, секрет?
— Да, но я занимался тем, что искал сведения о лазе в Обитаемое Пространство. В архивах телре. Это было одно из моих заданий, потому мне известны секреты.
— И многие… разведчики занимаются… поиском лаза?
— А вот этого я не знаю. Я даже не знаю, сколько разведчиков сейчас… действует.
— А почему для вас так важен лаз? Если даже в архивах телре рискуете…
— В этом мире наши народы обречены. Рано или поздно телре до нас доберутся.
— Каким образом? Они же… боятся моря.
— Боятся. Тем не менее, они… готовятся. Мы лучше телре воюем на море, но рано или поздно…
— Но они даже к морской воде прикоснуться боятся!
— Не до такой степени.
— И вы хотите сбежать в Обитаемое Пространство? Но если туда ведет только один лаз, ваш исход займет очень много времени. Выстроиться колонной по четыре и пойти в лаз не получится, лазы… у них есть определенная пропускная способность.
— Да, мы знаем. Мы исследовали лаз в мир Каменная Пустыня… вы его называете миром невидимой смерти. Если у лаза в Обитаемое Пространство такие же свойства, то эвакуация всех жителей островов займет не меньше тридцати лет.
Надо же, исследовали. А лаз-то на континенте, где телре. Островитяне как хотят, так и шляются по враждебной территории. И почему-то уверены, что обречены.
Хакун замолчал. Смотрел не на Михаила, в сторонку, однако молчал со значением.
— Хорошо, — вздохнул Михаил. — Я вам… помогу. Вы поможете мне добраться до лаза в мир невидимой смерти, а я постараюсь указать, где лаз в Обитаемое Пространство. Наши интересы совпадают.
Михаил летел на самолете. Хороший самолет, мощный, двигатель — турбина, которая на самом деле компрессор. Островитяне давно уже «винтами в трубах» занимаются, достигли совершенства. Вот только шумит очень, да еще прямо над головой. Не поговоришь, разве что кричать.
Можно было бы и покричать, да попутчики некоммуникабельные — пилот, двое бойцов и человек из разведки — чекист местный. Первые трое не владеют цефаном, а разведчик смотрит с агрессивным недоверием. И чутье сообщает, что разведчик опасен. Не то, чтобы смертельно, но пакость сделать может.
Мало того, в самолете нет иллюминаторов, только фонарь кабины пилота, но отсюда ничего не видно, кроме неба.
От нечего делать Михаил думал, вспоминал, мучался сомнениями, правильно ли он поступает.
По пути от континента до острова с похожим на китайское названием Камь-Шуа в основном время тратилось на разговоры. В основном — с Хакуном. Михаил хорошо отдохнул, в отличие от беглого раба Мануна, которого со второго дня пристроили к делу — беглый вовсю помогал коку, что-то там драил, учился вязать узлы. И был очень своей судьбой доволен, в отличие от пролазника. Потому что в разговорах с Хакуном приходилось быть внимательным — следить за своими словами, за выражением лица, тоном. Лучше бы драка, ей богу.
Хакун убеждал, что указать островитянам путь в Обитаемое Пространство — доброе дело. Склонял на свою сторону. Оно понятно, ведь может такое случиться, что Михаил доберется до лаза в мир невидимой смерти, почует, где лаз в Обитаемое Пространство, но не скажет. Соврет, что не чует, или в другое место на карте ткнет — кто их, бродячих колдунов, знает.
В частности, Хакун показал глобус Сехлес. Два очень больших, бесформенных континента, северный и южный, соединенных широким перешейком, от них кометными хвостами в восточном направлении тянутся архипелаги. С противоположной стороны планеты — океан с редкими маленькими островами.
Островов в океанемного, но до большинства из них телре добрались. До тех, которые ближе к материкам. По всякому добирались: пересекали проливы — где на плотах, где по льду, где строили мосты или дамбы. Где-то долго обстреливали из дальнобойных орудий. Жителей островов даже не обращали в рабство — уничтожали с поражающей жестокостью. Например, ломали ноги и оставляли под открытым небом. И телре никогда не селились на островах, оставляли безлюдными, разоренными.
