Обедало нас восемь человек в зале, служившем одновременно и танцевальным залом и обставленном с гораздо большим вкусом, чем этого можно было ожидать от провинциального загородного ресторана. Шейла оказалась права: миссис Джесмонд угостила нас на славу. Обед был так же хорош, как и коктейли. Нам подавали омаров, жареных уток, суфле из сыра, первосортное красное вино, ликер и бренди. Я сидел между миссис Джесмонд (посадившей с другой стороны своего летчика) и Шейлой, вторым соседом которой был армеец. Затем тут был, конечно, мистер Периго. Он ел и пил с явным наслаждением и болтал с двумя довольно бесцветными дамами, которыми пополнилась наша компания. Я не мог понять, почему миссис Джесмонд так со мной носится: ведь я, несомненно, мужчина не в ее вкусе, да и всякий мог видеть, что она усиленно обхаживает летчика, которого, кстати сказать, это немного смущало.
Меня ожидал сюрприз. В зале я увидел мою новую знакомую из магазина подарков, мисс Экстон, танцевавшую с дородным подполковником авиации. Она была очень эффектна. Я вспомнил, что, когда я, приглашая ее обедать, упомянул о "Трефовой даме", она ответила, что слыхала об этом ресторане, но и не заикнулась о том, что будет здесь сегодня вечером. Правда, она тогда могла еще не знать этого.
Шейла заметила, что я смотрю на мисс Экстон. От Шейлы ничто не могло укрыться.
- Это, кажется, хозяйка того ужасного "художественного" магазина? сказала она.
- Да? А я только что хотел спросить у вас, кто это.
- Она самая, - продолжала Шейла, прищурившись. - И, поверьте, она гораздо старше, чем кажется издали. Не нравится она мне.
Я рассмеялся.
- Чем же?
- Во-первых, она снобка. Во-вторых, лгунья.
Что мисс Экстон лгунья, я знал, а снобизм ее ничуть меня не интересовал. В Англии половина населения обвиняет другую половину в снобизме, и, в общем, не без основания.
- И это все? - спросил я, стараясь не выказывать любопытства.
- Нет. - Шейла подумала с минуту. - В ней есть что-то недоброе. Обратите внимание на выражение ее глаз, если окажетесь близко.
Она повернулась и заглянула мне в лицо.
- Я не дура, поверьте. Не буду отрицать, что веду себя иной раз глупо, но я не дура. Я в жизни многое видела и знаю ее лучше, чем большинство этих людей.
- Да, мне это известно, - сказал я и тоже посмотрел Шейле прямо в глаза.
Этой репликой я словно стер с ее лица наигранную веселую дерзость. Шейла побледнела и, допив вино, сказала:
- Пойдемте танцевать.
Мне танцевать не хотелось, но во время танцев говорить с нею было удобнее, чем за столом.
- Итак? - начал я, когда мы заскользили по паркету.
- Вы хотите меня выдать? - прошептала она, пошевелив пальцами, зажатыми в моей руке.
Я сделал удивленное лицо, хотя ничуть не был удивлен.
- А что я могу выдать?
- Многое. И вы отлично это знаете. Я еще вчера вечером догадалась, что вы знаете. Мне тоже ваше лицо знакомо, но не могу припомнить, где я вас видела. Меня это всю ночь мучило.
- Не понимаю, какое это имеет значение, - сказал я. - И если бы я даже хотел вас "выдать", как вы выразились, я не знал бы, что именно можно выдать и кому. Так что оставим этот разговор, хорошо?
Она искоса посмотрела на меня, кивнула головой и заулыбалась, как прежде. Музыка умолкла, но вокруг захлопали, и оркестр снова заиграл. Мы с Шейлой все танцевали.
- Вот не думал, что в английских заводских городах бывают такие рестораны, - заметил я.
- А их нигде и нет, - ответила она быстро. - Это только нам в Грэтли так повезло. Да и долго ли он продержится...
- А кто владелец?
- Как, вы разве его не знаете? Да вот он стоит - вон тот плюгавенький... Да-да, это и есть хозяин "Трефовой дамы" мистер Сеттл. Никогда не подумаешь, правда?
- Нет. Можно всю жизнь на него смотреть и не догадаться!
Танцуя, мы приблизились к человеку, на которого указывала Шейла, и я захотел проверить, не ошибся ли я.
- Вы имеете в виду вот этого человечка, да?
- Да. Это мистер Сеттл, - повторила Шейла.
Он увидел ее и с улыбкой поклонился. Но затем увидел меня и перестал улыбаться. Его фамилия была не Сеттл, и я готов был держать пари на весь остаток моего годового заработка, что он, может быть, управляющий этого заведения, но ни в коем случае не его владелец. Я знавал его в Глазго - в период, когда миссис Джесмонд видела меня там. Тогда его звали Фенкрест, и он был так беден, что не мог бы заплатить даже за вилки и ложки такого ресторана, не говоря уже обо всем остальном. Он не знал, что я работаю в Отделе, не знал даже, вероятно, о существовании Отдела. Но в Глазго он встречал меня в обществе одного полицейского чиновника, а может быть, и двух-трех, и, наверное, думал, что я имею какое-то отношение к полиции. Во всяком случае, улыбка его испарилась, а секунды через две испарился из зала и он сам. Да, судя по всему, "Трефовая дама" далее без жареных уток и вин была прелюбопытным местечком!
- У вас такой довольный вид! - сказала Шейла.
- Я доволен, что попал сюда. Очень мило со стороны миссис Джесмонд, что она меня пригласила.
- Она любит время от времени "праздновать", как она выражается, а в промежутках мы с нею подолгу не видимся. Впрочем, "мы" - это все, кроме летчиков и армейцев, за которыми она охотится. Они-то с нею видятся, но где и когда - кто их знает.
- Некрасиво, Шейла, говорить такие вещи о даме, у которой мы в гостях, - заметил я. - Однако я вижу, все наши вышли из-за стола. Чем бы теперь заняться?
- Сходить опять к Джо и попросить у него два виски с содовой, - сказала Шейла. По дороге в бар она объяснила мне, что Джо - находка для "Трефовой дамы", что он развлекает публику, что он здесь самый полезный человек и его любит вся их компания. Одним словом, Джо - прелесть.
- Думаю, что и я его полюблю, - заметил я, мысленно спрашивая себя, куда девались миссис Джесмонд и мистер Периго. В баре их тоже не оказалось. Должно быть, здесь где-то была гостиная.
Джо рассказывал толпившимся у стойки молодым людям анекдот о начальнике ПВО и вдове. Анекдот имел успех. Когда он был досказан и я получил виски, я с большим удовлетворением заметил, что двое военных усердно занимают Шейлу. Я передал ей стакан, торопливо выпил свою порцию и вышел, в сущности, не решив еще, что сейчас предпринять.
В коридоре за столовой я обнаружил дверь с надписью: "Посторонним вход запрещен". Я быстро распахнул ее, крикнул: "Ах, простите!" - и захлопнул снова. Я думал найти там Фенкреста - похоже было, что здесь кабинет управляющего, - но Фенкреста в комнате не оказалось. Зато тут был другой и кто же? Тот самый толстяк-иностранец, которого я уже видел сегодня вечером в театре.
В конце коридора налево был вход в большую крикливо убранную гостиную, где люди сидели за столиками, пили, слушали радио. Немного постояв у двери, я убедился, что здесь благополучно обретаются мистер Периго, обе скучные дамы и офицер. Напротив двери вверх уходила лестница, узкая и плохо освещенная. Но я и при этом освещении сумел разглядеть, что по ней осторожно и бесшумно спускается Фенкрест, ныне Сеттл. На этот раз ему не удалось от меня ускользнуть.
