— Нет.
— Я был о вас лучшего мнения, полковник. Вы, что, не знакомились с личными делами членов комиссии?
— С вашим — да.
— А с остальными?
— Не дошли руки.
— Ну так знайте: личного дела Маклейна у вас нет. Вместо него должен был приехать профессор Лунц, но перед самым вылетом старика хватил инфаркт и его заменили Маклейном. На инструктаж времени не оставалось, так что он пребывает в полном неведении.
— А жетон? — жестко спросил Плэйтон. — Вы приготовили его заранее, не так ли?
— Вы неподражаемы, Плэйтон! — расхохотался физик. — Не было никакого жетона!
— Как не было? — опешил полковник. — Я видел его собственными глазами.
— И все-таки его не было. Дело в том, Ричард, что Хейлигер — экстрасенс. А они и не такое умеют.
— Так… — Плэйтон наконец закурил, машинально, не ощущая вкуса. Если Стэнли говорит правду, то и визит Маклейна, и его рассказ, и феномен, наблюдавшийся с Дитрихом, обретают под собой реальную почву. Остается необъяснимым то, что он, Плэйтон, видел в казарме. Но если Хейлигер экстрасенс, то почему бы ему не подшутить над старым воякой? Наверное, так и есть, иначе куда могло подеваться удостоверение Стэнли? С этим, стало быть, тоже более или менее ясно.
Плэйтон вдруг ощутил огромную, ни с чем не сравнимую усталость. «Пропади все пропадом, — подумал он с тупым безразличием. — В конце концов, я всего лишь исполнитель. И мое участие в комиссии такая же липа, как и все остальное. Старая крыса Розенблюм даже не посчитал нужным ввести меня в курс дела…»
И все-таки что-то не укладывалось в схему, нарисованную физиком.
— Эдвард, — полковник кашлянул, прочищая горло. — Вы уверены, что все обстоит именно так?
— Не пойму, куда вы клоните.
— У вас не возникает никаких сомнений?
— Сомнений? — задумался физик. — А в чем именно?
— Перед вами у меня был Хейлигер.
— Любопытно, — заинтересовался Стэнли. — И что он?
— Уверяет, будто нащупал космический корабль пришельцев.
— Вот как? И что же он предлагает? Всадить в него контейнер с бетоном?
— Для начала арестовать Крейна.
— Какого еще Крейна?
— Моего дежурного офицера.
— Господи! Этот-то тихоня чем ему не угодил?
— Уверяет, что Крейн пришелец.
— В каком смысле?
— В прямом. И даже потребовал, чтобы я записал его заявление на пленку.
— Он что, рехнулся?
— Вначале мне тоже так показалось.
Стэнли пристально взглянул на полковника.
— Неужели вы всерьез допускаете, что…
— Не знаю. Единственное, в чем я убежден, это в том, что я зря впутался в эту историю. Хотя, что от меня зависело?
Казалось, физик его не слышит.
— Вы полагаете — Хейлигер прав?
— А почему бы и нет?
— И что ЦПП взорвали пришельцы?
— А почему бы и нет? — повторил Плэйтон. — Хейлигер, правда, этого не утверждал, но за последнее время я здесь такого насмотрелся и наслышался, что меня уже ничем не удивишь. Было официальное сообщение о неопознанном объекте в космосе?
— Да, но…
— Было или нет?
— Ну, было.
— И что он рухнул где-то в этих краях?
— Да.
— А тогда почему не предположить, что это была диверсия?
— Ну, знаете! На это даже наши ультра не решились.
— И почему он шлепнулся именно здесь, а не у русских? И прямехонько на секретный ЦПП?
— Да не было никакого космического объекта! — взорвался физик. — Я же вам человеческим языком объяснил. — Не бы-ло! Вранье все это!
Но полковника не так-то легко было остановить.
— И где гарантия, что не пришельцы или не красные подсунули мне в качестве дежурного офицера своего агента?
Стэнли восхищенно присвистнул.
— А вы, я смотрю, не промах, Плэйтон! Выходит, Хейлигер решил переплюнуть этих болванов из правительства? Пропади он пропадом этот секретный центр, пусть горят голубым огнем те, кто скрывал его от МАГАТЭ. Он, Хейлигер, в одиночку раскрыл заговор против нации! Разгадал и сорвал агрессивные планы красных и их космических единомышленников! Молодчина Хейлигер! Кандидат в национальные герои!
— Поговорим серьезно, Стэнли. Вы действительно не находите ничего странного во всей этой истории?
— А тут и искать не надо. Странного во всей этой истории столько, что голова кругом идет. Начать хотя бы с того, что в результате взрыва всегда, — я подчеркиваю, — всегда образуется грибовидное облако. В этот раз его практически не было.
Дальше: уровень радиации. Вначале он был таким, как и следовало ожидать. Но только вначале. И сразу же резко пошел на убыль. Уже через несколько часов радиация в зоне катастрофы снизилась до нормы.
Ну и еще целый ворох загадок, не укладывающихся ни в какие рамки. Вы это имели в виду, Плэйтон?
— И это тоже. — Полковник вдруг понял, что теряет интерес к разговору. — Пойдемте, Стэнли. Я что-то продрог. И вообще, утро вечера мудренее.
Некоторое время они шли молча. В кронах деревьев по-осеннему шумел ветер. Где-то далеко-далеко сонно прокукарекал петух-полуночник.
— Знаете, что меня больше всего бесит, полковник?
Плэйтон покосился на физика. Тот шел, опустив голову, сосредоточенно думая о чем-то своем.
— Что?
— Наша идиотская система секретности, когда правая рука не ведает, что творит левая. — Стэнли угодил ногой в лужицу, чертыхнулся вполголоса. — Ну, сказочки о пляшущих вокруг жертвенной коровы эльфах и шестерке бравых молодцов, которые вышли из лесу, шиты белыми нитками. Но ведь парни с восемьдесят седьмого поста действительно исчезли!
— Откуда вам это известно? — спросил Плэйтон. — Вы в самом деле побывали на посту?
— Нет, конечно. И О Брайена в глаза не видел. Я ведь вам говорил, что Хейлигер — экстрасенс. Так вот он может по голосу определить, врет человек или говорит правду.
— И он считает, что О'Брайен…
— Да, полковник. И очень этим встревожен.
Они поравнялись с штаб-квартирой. В приемной горел свет, и желтый квадрат окна казался нарисованным на черном фоне ночи.
— Стэнли, — физик и располагал к себе, и настораживал чем-то, — что понадобилось Хейлигеру в вашей комнате минувшей ночью?
— Хейлигеру? — Физик удивленно взглянул на Плэйтона. — Ночью?
— На рассвете, — уточнил Плэйтон.
— Так бы и говорили. Это было уже сегодня утром. Джон приходил взять у меня сигарету.
— Хейлигер курит?
— Изредка. Он бросил курить, но иногда… А откуда вам это известно, полковник?
— Не имеет значения, Эдвард. Считайте, что я вас ни о чем не спрашивал.
Стэнли отвел взгляд от лица полковника и покачал головой.
