И повернулись они все: последние пять сотен, и к стенам Царьградским среди моря вражеского пошли.
А Лучезар уж близко от Березы: сверкает меч его, сквозь врагов прорубается, кровавые брызги, пена летит, кости трещат... Ближе, ближе к ней - и сила богатырская в нем пылает от жажды жить, от жажды обнять ее и вырваться прочь, жить и любить!
Все ближе и ближе, шаг за шагом, трещит от ударов меч его, кровью брызгает; вот уж близко она - несколько шагов осталось. Удары мечей так и сыплются на Лучезара, а он и без брони, в одной рубахе, да штанах, насквозь кровью пропитанных - разве тут все удары отобьешь - вот в бок его поразили, сквозь живот сталь прошла; потемнело в глазах:
- Береза!
Нечеловеческим усилием, тьму ту предсмертную разогнал, еще один шаг сделал, еще нескольких ворогов разрубил:
- БЕРЕЗА!!! ЛЮБЛЮ!!!
Где-то за спиной братья его рубятся, да далече до них...
А она к нему руки протянула, от сетей увернулась, вот они уже рядом...
В спину Лучезара ударили, насквозь пробили, вышел тот меч из живота его и Березу пронзил, обняла она любимого, и он ее крепко-крепко в объятиях своих кровавых заключил.
- Вот упустили! - скрипит зубами от досады правитель Царьградский.
А под стенами пять сотен лебедей кровавых, разогнали царьградцев от Лучезара и Березы, которые так и стояли обнявшись, единым мечом пронзенные. И были те пять сотен островом: и волнами пошло на них вражье войско в железо кованное. Волнами бесконечными, все сходились и сходились... кровь по земле текла, валы из тел на каждом шагу оставались - медленно-медленно погружался тот остров в море.
- Сущие дьяволы! - забыв и о злате, и о рабах, и о своей короне, восторженно прошептал правитель Царьградский.
А Лучезар и Береза уже не ведали того: обнявшись, в вечном поцелуе, смотрели они в очи друг друга и жизнь земная медленно вытекала из них по лезвию меча.
- Я чувствую крылья! - услышал голос любимой Лучезар - он видел огромный и прекрасный океан перед своими глазами.
- Мы теперь слиты в единое... Как счастлив, как долог будет наш полет, сквозь небо, сквозь время... Теперь мы никогда не расстанемся...
* * *
Поначалу Сережа еще видел окружающий их пробуждающийся от зимнего сна лес, но с каждым шагом все больше и больше погружался в мир рассказа Светолии; слова складывались в образы и вот видит он, словно сквозь туманную дымку - идут они: молодые, прекрасные, со светлыми лицами, вокруг дерева и земля из которой поднимаются травы да цветы, потом и вой битвы услышал точно метель зимняя налетела, а при последних словах выступили слезы на глазах его, поднял он голову: увидел небо, понял, почувствовал, что за его недостижимо высокой глубиной сокрыта еще что-то большее, недостижимое пока еще для его понимания...
"Так и случилось: пали стены Царьградские, прахом и слава и богатства стали, а вот память о любви их, до сих пор в сердце моем живет." - закончила свой рассказ Светолия.
Тут деревьях неожиданно, словно занавесы в театре расступились, и Сережа от неожиданности замер; даже протер глаза, еще мокрые от слез: перед ним сверкало ледовое озеро, в центре которого стояли хороводом березы и высился дуб-великан, - но что творилось на льду!
Там стояли создания совершенно невиданные.
Вот старички с земляного цвета длинными и густыми бородами, одетые в темно-зеленые камзолы, вместо волос у них грибные шляпки - Сережа даже уловил грибной запах. Они стояли сгрудившись вместе, и от того казались этакой, разросшейся до невиданных размеров (да к тому же на льду) грибнице.
А вот великан - метров трех роста, весь скрытый чем-то мшистым - только мускулистая, зеленая рука высовывалась из под этого покрова и в руке той зажат был белый изогнутые плавной дугой посох.
Здесь же стояли, прижав к грудкам лапы, метровые, ослепительно белые мыши, с золотистыми, добрыми глазами. Рядом с ними в воздухе повисло розовое облако в котором светилось единственное, небесного цвета око. Также, рядком стояли несколько пней, с шевелящимися корнями, и парами едва приметных темно-коричневых глаз. На ветвях сидели птицы, с девичьими головами, украшенными жемчужными ожерельями, и не моргая смотрели огромными, выпуклыми печальными глазами, обведенными темно-голубыми полукружьями. Были и другие лесные обитатели: Сережа все протирал глаза, да поглядывал на Светолию может она скажет, что всего этого нет, что это лишь сон?
А она сказала:
- Вот народ мой. Смотри же: давно, давно никто из вас, людей, не видел нас, тем более, собранных в одном месте.
- Как, в нашем лесу? В этом самом лесу, что за мостом? - прошептал Сережа, не смея говорить громко, так как боялся, что от голоса его все эти создания исчезнут.
- Да, все мы живем здесь, как и прежде жили; только вот осторожнее теперь стали; если вы люди узнаете про нас, так непременно в нашу жизнь вмешаетесь, а у нас жизнь теперь совсем от вашей отлична; не примем мы вашей жизни даже и в самой малой доле - уйдем.
Когда жители леса услышали голос своей повелительницы, они склонили головы, а у кого голов не было просто издали звуки, выражающие, по-видимому почтение.
- Здорово! - восторженно выдохнул Сережа. - А где же все они живут?
- Да некоторые в деревьях, некоторые в подземных домах; а вон пеньки встанут и никто их от обычных то пеньков и не отличит - для них и не нужно дома; русалки сейчас подо льдом спят, а вон девы-птицы вьют себе гнезда из солнечного света. Так и другие: до сих пор нам удавалось таиться от вас люди; надеюсь и ты сдержишь свое слово; не расскажешь... До поры, до времени, по крайней мере.
- Никому не расскажу.
- Теперь я представлю тебя всем моим друзьям...
Они пошли по озеру, и золотые полотна до того висевшие в глубинах льда под их ногами теперь, по какому-то чудесному волшебству оттаяли и двигались и плавали там, словно живые, сказочные паруса.
Светолия подводила Сережу к каждому из лесных жителей, и если поначалу мальчик испытывал некоторый страх: ему по памяти компьютерных игр все думалось, что кто-нибудь окажется плохим, раскроет пасть, зарычит, бросится на него, щелкая слизистыми (непременно слизистыми) клыками.
Но, конечно, никто на него не бросился: разве что облако с небесным оком нахлынуло, обдало его теплом, прошептала какую-то дивную песнь, да и отпустило. От каждого из жителей лесных исходил какой-то отличный от других лесной запах: Сережа никогда не вдыхал, даже и в лесу таких запахов, но в тоже время и знал, что это запахи именно лесные - запахи земли, растений...
С одной из ветвей слетела птица с огненными перьями, ударилась об лед и обратилась в костер, от которого не плавился лед, но было тепло.
- Ну, поведем теперь хоровод! - улыбнулась Светолия.
