— духи Хэндара, они — духи мести.
А камеры, поставленные снаружи, уже показывают громадный боевой корабль, шедийский крейсер, стоящий на рейде. А у пирса — шедийский боевой катер.
Это тоже призраки. Жаль.
Но это срабатывает.
Охранник на посту у входа в виварий жмёт, жмёт на кнопку, включающую сигнал тревоги — и ничего не происходит. Он понимает, что никто не придёт, и в ужасе вжимается в стену. Ночные уборщики шарахаются в стороны, оседают, закрывают лица руками. Увидели мстителей.
Призраки мстителей — но им хватило и этого.
Я открываю дверь в виварий, а охранник закрыл голову руками и скулит. Мне мерзко, хочется убить его — но некогда.
Я вхожу, за мной вбегает Тари, мы отпираем клетки, отпираем, отпираем — девочка выдыхает: «Старшие пришли за нами!» — и я не узнаю её по голосу. «Мёртвые Старшие пришли за нами», — шепчет маленький мальчик, но видит живую Тари…
Меня обнимает Такхэй — одной рукой. Я смотрю: его правая кисть — сплошной ожог. Он ловит мой взгляд:
— Я могу рисовать левой. Я могу рисовать хоть как! Я это нарисую, Экхельдэ!
Девочки трутся носами о мои щёки.
Тари собирает малышей. Братья и сёстры тихо проходят мимо духов мести. Никто не закрывает рот ладонью, все поднимают руки ко лбу, провожая героев, благодаря героев — даже ещё опушённые малыши.
Мы уводим детей на наш кораблик, который ничем не похож на катер шедми. Детей так много, а наш кораблик так мал — мне кажется, мы не разместим всех. Но человек-биоформ Бобби связывается с нами и говорит, что на станции, на случай спешной эвакуации оборудования и персонала, есть паром.
Бобби выводит его из-за мыса. Плоский паром кажется мне вместительнее, чем наше судёнышко, он может нести и наземные машины, и другие тяжёлые громоздкие вещи. Мы оставляем на кораблике Тари с бельками и нашими девочками, мы с Такхэем и другими парнями почти на Меже помогаем всем остальным грузиться на паром.
Нас много, но на погрузку уходит до странности мало времени. Саид стоит на пирсе, управляя армией иллюзий, потом уходит на кораблик, сказав в моей голове:
— Идём в Океан, там за нами придут.
Видимо, с Бобби он тоже говорил. Кораблик и паром отваливают от пирса. Кораблик ведёт Саид, паром — Бобби. Остальные люди остались на острове. Мне тревожно.
— Саид, — говорю я мысленно, — почему они не пошли с нами? Как они нас догонят?
— Они хотят забрать информацию с компьютерной базы, — отвечает Саид. — А догонят очень просто: на острове есть орнитоптеры, Джок водит такие мастерски. Он сможет опустить птаху на палубу парома.
Мы идём в Океан, скорость невелика, но я почему-то знаю: мы успеем к тем, кто придёт за нами.
И там будут живые.
Духи остались на острове. И люди — биоформы, Сильвия, наши друзья, тоже остались на острове. Я думаю о них, глядя с палубы на светлеющий Океан, когда издалека доносится тяжёлый грохот — и на горизонте встаёт столб дыма, смешанного с огнём.
Не знаю, что бы вышло, будь пацаны дома.
А так-то я далёк от всей этой политики, от суеты этой — всякую визготню терпеть не могу, хоть политическую, хоть патриотическую… И эта война мне побоку. Шуму было очень много, мол, Земля в вас нуждается, всё такое… но я так рассудил, что лично от меня мало что зависит. Без меня любителей повоевать в избытке. Земля положительно не расколется на части, если я откажусь сдохнуть чёрт-те где. Пусть городские лезут из кожи, а у меня хозяйство. И так цены на горючку задрали до космоса, налоги задрали туда же. Воевали, положим, без меня, но на мои деньги.
И детей я отмазал. То есть, в принципе, только Петьку, потому что всех пилотов с лётным допуском объявили военнообязанными, а мне он на Земле был позарез нужен. А остальные дети Родине были не нужны, образование у них не то. От остальных моих детей Родине были нужны только деньги — ну и ладно.
Да, я считал, что зря мы туда ввязались, в эту чёртову войну. Дома уже места мало… А на инопланетян мне всегда было наплевать, дурной аттракцион какой-то, плохое кино — хоть бы их вообще не было, я б и не почесался. Нет, конечно, лекарства импортные очень хороши, да и некоторые технологии — тоже, но геморроя и метания молок всё равно больше, и я не уверен, что оно всё окупается. Это как слушать всех этих агитаторов, которые лет двадцать назад звали на Марс. Ну да, я-то там нужен, у меня производство раскрученное, опыт… а мне это зачем? Давай, Сёмка, снимайся, бери свой купол, производство элитной говядины — весь цикл, пасеку захвати, поля свои забирай, как хочешь — и вперёд, покорять иные миры. Пусть твои яблони на Марсе цветут.
Идиоты, мля.
Можно подумать, я вместе с отцом ещё со старших классов тут горбатился для того, чтоб потом всё это сгинуло на их поганом Марсе. Нет уж, пусть сами обустраиваются, как хотят. Я столько денег бухнул на то, чтоб меня оставили в покое, что теперь уж просто обязан жить спокойно… ну, я так думал.
Времена у меня были тяжёлые, конечно, потому что энергия подорожала, к горючке стало вообще не подступиться, а военные заказы, само собой, расхватали те, у кого была волосатая лапа там, в больших городах. Известное дело. Так всегда бывает, кому война, кому мать родна. Но я и не лез туда, наверх: хозяйство даёт кое-какой доход — и слава богу.
Я координирую комплекс, моя старуха — ветеринар и биохимик, девка — химик-технолог и оператор печатающих систем, старший парень занимается менеджментом и логистикой, невестка — робототехник и программист, а Петька, младший, возит в город товар, ну и из города — что нам нужно. Не те времена, чтоб жить одним натуральным хозяйством.
И мою говядину, плюс молоко-творог-масло-сметану, плюс мёд — покупали, как миленькие. Война войной, а обед по расписанию. Благо весь этот кошмар у них шёл достаточно далеко от Земли. По ВИДу, правда, то и дело ужасались, что шельмы, мол, могут прорваться в Солнечную систему… каждый раз у меня прямо руки опускались от таких известий.
Полезли воевать. Идиоты. Нашли ещё с кем… человечество состоит из дураков на девяносто процентов, а в правительствах их все сто процентов сидит, отменное дерево, хоть жёлуди с них собирай.
