Однако наибольшее потрясение испытали Виленоль и ее друзья, когда их самолет приземлился в неприветливой каменистой местности.
Кто-то в древности провел здесь каменные дороги. Они ничего не соединяли, начинались с пустого места, обрывались перед пропастью. Эти дороги пересекались лучами прожекторов, подобно посадочным полосам на аэродромах времен расцвета винтовой авиации.
Самолет старинной конструкции, требующий особенно хороших дорожек, легко опустился на древнюю многокилометровую плиту, словно специально для того и сделанную.
Виленоль, а следом за нею Матсумура, Альберто Рус Луильи и, наконец, Ан вышли на каменистую дорогу, ровную, как стол, приподнятую над острыми бесформенными камнями пустыни.
У Виленоль захватило дух еще при начале посадки. Она и теперь не могла как следует вздохнуть. От мысли, что она в том месте, где выходили из неведомых машин неведомые существа, летавшие на своих машинах над землей, когда ее предки орудовали еще дубинами в лесу, у ней даже закружилась голова. Были ли эти существа людьми или только походили на них?
Она огляделась, словно отыскивая их, и остановилась взглядом на Ане.
– Я здесь, – улыбнулся этанянин. – Мне теперь кажется, что я не первый, не единственный и не самый странный из тех, кто прилетел на Землю из космоса. Но я первый, кого люди сами привезли к себе– Первый! Конечно, первый! – засмеялась Виленоль.
– И я первый, кому дочь Земли отдала часть себя, чтобы он жил, мыслил, наблюдал, – закончил Ан.
После пустыни Наска путешественников доставили к высокогорному озеру Тикикака. Здесь они расстались с Луильи.
Еще в историческое время озеро было морским заливом. Но поднятие Анд вознесло за облака часть суши вместе с заливом, и оно превратилось в озеро.
Путники осматривали остатки древнего мола. Поодаль виднелись руины старинного комплекса храмов Каласасава близ местечка Тиагуанако. Рядом стояли удивительные Ворота Солнца.
– На них изображен инопланетный календарь. В году двести девяносто дней, а месяцев двенадцать, – сообщил японец, указывая на иероглифы в орнаменте.
– Так ведь это же календарь Этаны! – взволновался Ан. – Наша планета делает двести девяносто вращений за время одного оборота вокруг светила. Правда, у нас спутника Луны нет, но зато у нас дюжинный счет.
– Извини нас, друг Ан. Не потому ли в десяти циклах из двенадцати, изображенных на Воротах, по две дюжины дней, а в двух – по одному добавочному дню.
– Этаняне старались свести все к дюжинам. Но как мог попасть календарь Этаны на Землю? Не пойму, не догадываюсь, не могу объяснить, – сокрушался Ан.
– Может быть, кто-то побывал до землян на твоей планете, – предположил Матсумура. – И я подозреваю кто. Его звали на Земле Кон-Тики. Он, по преданию, прилетел с другой звезды, создал здесь государство инков, построенное на удивительных для людей того времени началах: труд был обязателен для всех (даже «первый инка» трудился на отведенном ему поле), общепринятым было презрение к богатству, золото использовалось только тогда, когда требовались его особые свойства, хлеб был бесплатный для всех. Каждый, дожив до пятидесяти лет, мог больше не трудиться и поступал на иждивение общины. Работающие на рудниках обретали такое право раньше. Впоследствии все это забылось.
– Увы, это не наши принципы! – вздохнул Ан. – Это ваши теперешние принципы, основа вашего нового общества, отличительная особенность Земли. Как жаль, что никто из протостарцев Этаны, видевших Кон-Тики на моей планете, ничему не научился у него, а теперь и не помнит его.
– Нельзя жить без памяти… Потому люди и ищут следы пришельцев, побывавших на Земле.
С Анд путешественники перелетели на одинокий и загадочный остров Пасхи, «остров устремленных вдаль взглядов», как местные переводят его название. С берегов острова в океанскую даль вечно смотрят исполинские статуи, неизвестно кем и для чего поставленные здесь. Чужепланетные их лица как бы говорят о том, что они не дело рук людей. Недаром в преданиях местных жителей говорится о небесных пришельцах…
Такие же предания были и в Южной Америке, и в стране древних майя. Всюду говорилось, что когда-то Сыны Солнца (у ацтеков – Кетсалькоатль, у майя – Кукулькан, это одно понятие на разных языках – Пернатый, Летающий бог-змея, у инков – Кон-Тики, Сын Солнца, Солнечный) спускались с неба с громом без огня и учили людей знаниям и человеколюбию, потом улетели, пообещав вернуться…
С острова Пасхи Матсумура с друзьями перелетели в пустыню Сахара, на плато Тассили, в скалы Сефара, напоминавшие руины гигантского города. Эти скалы, иссушенные ветрами, обожженные солнцем, хранили бесценные сокровища прошлого.
Японец провел путников к хорошо известному ему месту. Он плеснул на скалу водой, и на камне проступило древнее наскальное изображение водолаза или космонавта в скафандре с герметическим шлемом, с широким воротником, в который легко прошла бы голова, в одежде, спадающей вертикальными складками. Во всем облике изображенного чувствовалась загадочная мощь.
– Великий бог марсиан! – воскликнул Ан. – Знаком с ним еще со звездолета!
Японец улыбнулся:
– Я никогда не расстаюсь с этим рисунком.
На этот раз молодой крутолобый человек ожидал путешественников на родине Матсумуры, в тесном городе, где дома продолжали беспредельно расти вверх, где по улицам нельзя было протолкнуться, хотя транспорт и ушел под землю, в трубы. Поэтому молодому человеку легко было остаться незамеченным и наблюдать издали за Виленоль и ее спутниками.
В музее Токийского университета Ан еле передвигался на своих тонких ногах – он слишком устал от путешествия и впечатлений. Виленоль не на шутку встревожилась за него. Но даже он вскрикнул при виде каменной статуи:
– Это же Великий бог марсиан из Тассили! Тот же шлем, тот же воротник, тот же скафандр!
– Посмотри еще рядом, – посоветовал Матсумура. – Ты увидишь, внимательный Ан, скульптуру столь же древнюю, но на ней отчетливее проработаны очки, которые и ты поначалу носил на Земле, герметический шлем, орнамент скафандра…
– Помню, добрый доктор. Ты говорил на «Жизни-2» о спиралях как о средстве информации, как об едином символе для всех живущих во вселенной и наблюдающих всюду спиральные галактики.
– Тогда я молчу, внимательный Ан.
– Я узнаю, доктор, эти статуэтки! По твоим рассказам, рисункам, фотографиям! – Ан указал на соседнюю витрину. – Я забыл, как ты называл их…
– Догу. В переводе с древнего это значит…
