Мак-Реди посмотрел на оставшуюся в пузырьке сыворотку.
– Это не самое страшное, – задумчиво сказал он.-Кларк, не могли бы вы с Ваном помочь мне? Идем к животным! Все остальные ждите нас в столовой. Следите друг за другом. – В его голосе послышалась горечь. – И смотрите, чтобы вас не обманули!
В коридоре Кларк спросил:
– Ты решил сделать новую сыворотку?
Мак-Реди покачал головой:
– Я решил проверить старую. Там у нас четыре коровы, бык и семь собак. Сыворотка реагирует только на кровь человека и монстра.
Вернувшись в лазарет, Мак-Реди молча подошел к умывальнику. Ван Вол и Кларк вошли минутой позже. Губы Кларка задрожали, и он неожиданно чихнул.
– Перестань распространять заразу! – внезапно взорвался Коннант.
Кларк фыркнул и начал икать.
– Заразу!.. Вся зараза уже и так распространилась!
– Этот монстр, – спокойно сказал ван Вол, – действует очень логично. Больше тесты мы делать не будем.
– Разве нельзя использовать для сыворотки кровь других собак? – спросил Норрис.
– Собак больше нет, – мягко сказал Мак-Реди. – И скота тоже.
– Как нет собак? – Беннинг медленно опустился на пол.
– В момент смены обличья они выглядят отвратительно, – сказал ван Вол, – но превращаются довольно быстро. Хорошо, у Кларка отличная реакция – он ловко поджарил их! Осталась только одна собака – та, которую мы привили. Монстр оставил ее, чтобы мы могли поиграть в наш маленький тестик. Все понятно? – Он тоже принялся мыть руки.
Киннер сглотнул:
– Скот тоже?
– Да. – Ван Вол взялся за полотенце. – Они чудесно выглядят, когда начинают плавиться! Бесформенная склизкая масса... Из собачьих цепей монстр быстро скрыться не мог: сначала ему надо было перестать быть собакой.
Киннер медленно поднялся и так же медленно, шаг за шагом, направился к двери, глотая ртом воздух, словно вытащенная из воды рыба.
– Молоко, – прошептал он. – Я доил их час назад! – Его голос сорвался на визг.
Шаги Киннера прогремели по коридору, а потом все почувствовали, как в помещение ворвался поток морозного воздуха: повар выскочил наружу без верхней одежды.
Ван Вол задумчиво посмотрел ему вслед.
– Киннер что, совсем рехнулся? – сказал он через некоторое время. – Или он просто спасающийся монстр? Даже лыж не взял! Кларк, поможешь мне догнать его? И возьми-ка на всякий случай водородную лампу.
Их стремительные приготовления немного разрядили обстановку. Но потом остальные почувствовали себя совсем плохо. Норрис, позеленев лицом, лежал на свободной койке,глядя в потолок.
– Мак, как долго коровы были некоровами? – спросил он вдруг.
Мак-Реди безнадежно пожал плечами. Потом подошел к молочному контейнеру, набрал в пробирку молока, добавил сыворотки и серы. Жидкость заклубилась. Мак-Реди некоторое время следил за ее поведением, потом поставил пробирку в штатив и покачал головой:
– Реакция негативная. Возможны два объяснения. Во-первых, когда брали молоко, коровы были еще коровами. А во-вторых, монстры, будучи полнейшими копиями оригиналов, способны давать молоко, ничем не отличающееся от натурального.
Коппер во сне дернулся, издал какой-то звук – нечто среднее между стоном и смехом. Все посмотрели на него.
– А на монстра успокоительное подействовало бы? – спросил кто-то.
– Черт его знает! – Мак-Реди пожал плечами. – Оно действует на любое земное существо.
Коннант неожиданно поднял голову:
– Мак! Собаки были в том месте, где обитал монстр. Я был заперт. Это не доказывает...
Ван Вол покачал головой:
– Извини! Это ничего не доказывает о том, кто ты такой. Доказывает лишь, чего ты не делал.
– Ничего это не доказывает, – вздохнул Мак-Реди. – Мы беспомощны, потому что мало знаем. Мы сильно возбуждены, раздражены и поэтому не можем принять верное решение. Ты когда-нибудь видел белое кровяное тельце, проходящее через стенку кровеносного сосуда? Я раньше тоже не видел. А теперь вот увидел.
– Боже, – несчастным голосом сказал ван Вол. – Оно ведь могло просто расплавиться! Стать желеподобной массой и протечь под дверью, чтобы за ней опять превратиться в корову...
– Если выстрелить этой твари в сердце, – сказал Мак-Реди, – она не умрет. Это единственный метод опознания, который я смог придумать.
Стоявший у кухонной печи Кларк повернулся и взглянул на вошедших ван Вола, Баркли, Мак-Реди и Беннинга. Остальные скучились тут же, в столовой, продолжая делать то, что делали в былые, спокойные времена. Кто-то играл в шахматы, кто-то – в покер, кто-то перелистывал страницы зачитанной книги. Ралсен возился с санями, Вэйн и Норрис склонились над диаграммами магнитуд, а Харви низким басом диктовал им табличные данные. Гэрри и Даттон разбирались с радиограммами. Коннант занял часть стола материалами по космическому излучению. В углу на притащенной из лазарета койке тихонько посапывал доктор Коппер – его не рискнули оставить без присмотра.
Киннера отделяли от столовой две закрытые двери, но голос повара слышался очень и очень неплохо. Наконец Кларк с грохотом поставил чайник на печь и тихонько позвал Мак-Реди. Тот подошел.
– Я ничего не имею против того, чтобы выполнять обязанности повара, – нервно проговорил Кларк. – Но неужели нет никакого способа заткнуть этому горластому петуху глотку? Может, будет безопаснее перевести его в космическую лабораторию?
– Ты о Киннере? – Мак-Реди кивнул на дверь. – Боюсь, не стоит. Я считаю, у него просто истерика. Он не сходит с ума.
– Зато мы скоро свихнемся. Вас не было полтора часа. И все это время концерт продолжался, да плюс два часа до вашего ухода. Есть же предел!
Гэрри отошел от стола и принялся ходить из угла в угол. На секунду Мак-Реди поймал в глазах новоиспеченного повара выражение ужаса. Он знал, что такое же выражение сейчас и у него самого. Гэрри вполне мог быть монстром. Как и Коппер... И никуда от этого не деться!
Гэрри еще раз прошелся туда-сюда и остановился.
– Мак, – сказал он, – если бы ты смог прекратить эти вопли, было бы неплохо. Обстановка и так накалена. И постарайся, ради Бога, отыскать новый способ выявления!
Мак-Реди вздохнул:
– Блэр забаррикадировал дверь, теперь ее не открыть. Говорит, у него достаточно еды. При нашем появлении заорал: «Убирайтесь, монстры!» – Мак-Реди устало опустился на стул. – А потом сказал, что скоро придут люди и спасут его. Ну, мы постояли, послушали и убрались.
