– Мы сможем там пробыть полтора месяца, если вам там понравится, – немедля отозвалась рани Черных Каликамов и одной рукой огладила волосы молодой женщины, единожды их поцеловав перстами. – Ом! госпожа, моя бесценность я не стану… не смогу навредить вашему Богдану, ведь я знаю, как вы его ждете. Доверьтесь мне, как было и дотоль.
Владелина легохонько кивнула. И Кали-Даруга тотчас развернувшись и все еще обымая и слегка удерживая госпожу, повела ее к зыбуше, будто страшась, что та внезапно передумав, вырвется и вновь убежит. Невдолге зыбуша уже катила по улицам поселения, меж домов, где жили товарищи Влады и их жены, как пояснил Златовлас не умеющие любоваться божественной красотой аль мощью этого мира, а значит и не умеющие проявлять к той величественной силе своего восхищения, трепета и нежности. Девушка проезжая мимо дома Злата, стоящего в глубине второго ряда, обок подходящей к нему более узкой, улочки, внимательно всмотрелась в достаточно ухоженный четырехстенный сруб, чистый двор, где росли невысокие деревца, кусты. И узрела сидящего на низкой скамейке под тонкой березкой и самого задумчивого товарища поглаживающего прилегшего обок ног Пылая. Она в доли секунд ощутила смурь Златовласа по ней и его желание покинуть в поисках чего-то нового поселение… Она словно сама пропустила через себя тоску… Тоску потому, что было когда-то, что ушло, и более не было доступно возврату. Вспомнила Братосила, коего как она знала, повелению Воителя отправили в дальнее поселение, как войводу и тягостно вздохнула… Ноне вздохнула она, человек… не божество… Влада так любившая всех этих ребят, с каковыми провела свое счастливое, чистое детство и единожды тем дуновением послала в направление Злата просьбу не покидать поколь она еще тут поселение… мальчику, коего всегда любила как младшего брата и чей дар долгие годы носила на шейке.
Подъехавшую к дому зыбушу встречали Вещунья Мудрая и Чаровница Благосклонная, дюже испугавшиеся за здоровье госпожи. А в зале, половины жилища рани, где все уже было готово к осмотру ей не менее обрадовались Травница Пречудная и Ведунья Важная. Чтобы Влада во время осмотра не тревожилась, ее напоили сонным зельем. И уснувшая девушка наново увидела воспроизведенное на ее мозг видение о появлении Крушеца и теперь явственно рассмотрела темно-коричневую, объятую золотым сиянием кожу печищи Димургов. А погодя услышала по первому тихий, потом более различимый голос Травницы Пречудной:
– Я же говорила, златцвет поможет. И нет более нужды подвергать госпожу и маленького господина этим осмотрам.
«Маленького господина,» – загудело в наполненной вытяжкой голове Владелины, придавая осознанности… понимания тому, что так важно, величаво и трепетно обратились к нему… ее бесценному сыну Богдану.
То самое послание, каковое было послано и единожды озвучено Крушецом на девочку, весьма по разному восприняли Боги, и их создания, ноне прибывающие в Солнечной системе. И если девушка, наконец, осознав, что такое лучица… и каков смысл ее жизни, как человека, успокоилась. И стала спокойно ждать и собственной смерти, и единожды вечной жизни в Крушеце, то Расы, в частности старшие из них, были ошеломлены тем, что столь малой крохе лучице удалось его показать и столь явственно заговорить с плотью.
Как и обещала Кали-Даруга, после осмотра Травницей Пречудной и вынесенного ей заключения, о стабильном состоянии госпожи, они отправились жить на затерянный в безбрежных просторах океанских вод остров. Как оказалось море в сравнении с океаном, было все равно, что родник в сравнение с рекой. Голубо-белая даль вод не просто не охватывалась взглядом, она, кажется, струилась в самом поднебесье, аль то просто в синеве небес отражалась ее легкая зябь, или вспять бурливость перекатывающихся волн. На огромном острове, обратная сторона которого для Влады была не доступна для обозрения, абы прикрывалась рядьями густого леса, округлые береговые дуги выдвигаясь в глубины вод образовывали мощную излучину покрытую мельчайшим белым песком. Почитай в непосредственной близи от тонкой песчаной полосы чевруя росли, будто подпирая сам океан могутные деревья. Как объясняла их величание Чаровница Благосклонная: кокосовые пальмы, апельсиновые и грейпфрутовые деревья и вместе с тем кедры и сосны. Буйная растительность заполоняла все пространство внутри леса, где виделись и вовсе неведомые даже для альвинки травы с пышной листвой и здоровущими дивно пахнущими рдяными цветами. На острове не было ни змей, ни крупных животных, ни мошкары, точно ее оттуда всю удалили. Зато в обилии водились разноцветные крупные птицы, по утрам наполняющие лес чудными криками, здоровущие, изумрудные ящерки и с махонистыми крылами боляхные бабочки.
В воде почасту плескались подплывая к самому берегу дельфины, с оными запросто общалась, точно ведая их язык Чаровница Благосклонная. Дельфины, как ручные псы терлись своими крупными головами или удлиненными носами о руки альвинки, касались гладкими боками ее ног, иноредь и вовсе застывая подле. Это были весьма крупные животные по первому напугавшие Владу.
В тот раз девушка купалась в океане, когда незаметно подплывший дельфин выпрыгнул высоко из воды в метре от нее. И то хорошо, что тогда рядом с госпожой находилась Чаровница Благосклонная сумевшая успокоить, и единожды убедить, что данные создания никоим образом не огорчат, а так неизвестно, чтобы предприняла в их отношение Кали-Даруга лишь по единому вскрику божества явившаяся на брег и весьма гневливо зыркнувшая на плескающихся животных. Погодя альвинке удалось наладить общение меж дельфинами и Владелиной. И тогда приплывающие животные разрешали себя не только гладить, но изредка даже, когда этого не видела рани, катали девочку на своих спинах. Кали-Даруга в отличие от Чаровницы Благосклонной никогда, как и иные демоны, не купалась в океане, не загорала и очень редко любовалась видом воды, деревьев, живых существ. Неизменно сказывая госпоже, что те красоты видела многажды раз, и ничего в них значимого не наблюдает. Одначе Кали-Даруга очень сильно любила небо, особенно ночное и почасту всматривалась в его даль, нежно ему улыбаясь… ему… аль тому, что таило оно в себе.
Для Владелины и рани был на острове выстроен дом из тонкого штакетника, крытый тесом, в три небольшие комнаты, в которые вели узкие сенцы. Одно, самое большое помещение, обитое шелковистой материей и коврами, с широким ложем и похожим на домашний, деревянным каркасом да сквозным навесом, предназначалось для божества. Вторая комната была рани Черных Каликамов, а в третьей соорудили купальню для госпожи. Оно как Кали-Даруга считала, что, и тут на брегу океана, девушке полезно принимать ванны в пресной воде с добавлением трав, каковые собирали демоницы.
