Владелина не хотела отдавать сына, не в силах с ним расстаться, однако не только Вещунья Мудрая, но и Кали-Даруга убеждали ее, что для Богдана необходима кувшинка, а ей сон. Молодая женщина так тому расстроилась, что ее тревога вмале вылилась в тяжкие рыдания. Отчего ее пришлось в срочном порядке, и можно сказать силой напоить сонной вытяжкой. И уже после того, как Влада всхлипнув последний раз, резко погрузилась в сон, альвы смогли увезти укутанного ребенка на зыбуше в капище. Откуда его переместили на хурул, прицепившийся одним своим завершием к спутнику Месяцу. На космическом судне родившегося и столь бесценного для всех Зиждителей ребенка ожидали не только бесицы-трясавицы принадлежащие Расам, но и Димургам, во главе со старшей их Трясцей-не-всипухой. Обследованное со всех сторон, и драгоценное чадо под особым присмотром было помещено в кувшинку, чтобы добрать надобного веса и срока… а в это время его мать, и единожды божество спало… ту самую неделю в своем доме на Земле, под трепетной заботой не только самой Кали-Даруги, но и всех иных демониц.
Влада проснулась достаточно отдохнувшей и набравшейся сил. Она открыла глаза, и, воззрившись в навес, увитый сквозной золотой материей, укрепленный на деревянном каркасе возведенным вкруг ложа, первым делом ощупала себя. Проверяя на месте ли ее такой в сравнении с другими беременными маленький животик таящий в себе сына. Одначе, не найдя его на прежнем месте тотчас вспомнила, что Богдан с красно-отекшей кожей и густыми рыжими кудряшками уже родился. Грудь молодой женщины была плотно перехвачена повязкой и слегка тянула в глубине. Владелина торопливо уселась и немедля поднялась с табурета Пушпа, приглядывающая за ней. Служка приблизилась к ложу девушки и нежно просипела:
– Добрый день, госпожа, как вы себя чувствуете? – спешно при том придержав и опустив к долу руки девушки.
– Зачем? Зачем грудь перетянули? – взволнованно дыхнула Владу и принялась суетливо вырывать руки из цепких коротких и толстых пальцев демоницы.
В комнату бесшумно вплыла рани и едва зримо кивнула служке, повелевая освободить дорогу. Кали-Даруга не мешкая придвинулась к молодой женщине и, как дотоль Пушпа удерживала ее руки, нежно и единожды крепко их обхватила.
– Дражайшая госпожа, – участливо спела рани демониц. – Повязку не надо снимать. Вы не сможете кормить Богдана, это не позволяют альвы.
– Как так? – голос Владелины надрывно дрогнул, а щеки да и в целом лицо побурело, ибо к нему враз прилила кровь.
– Я их не смогла убедить, – негромко и вельми мрачно отозвалась Кали-Даруга, и, обняв божество прижала к груди тем самым не давая трепыхаться. – Ребенок… Богдан находится под покровительством и заботой альвов. У них ноне особые полномочия, против каковых я ничего не могу сделать. Однако, поверьте мне, госпожа я сделала все возможно… все, что было в моей власти.
Кали-Даруга не обманывала девушку. Всю эту неделю, что демоницы поили Владелину сонной вытяжкой, она, рани Черных Каликамов, боролась за Богдана. Рани уже давно пожалела, что когда-то передала все права по заботе о ребенке на альвов. Понеже не думала она, что девочка, обобщенно никогда не имеющая кого-то родственного, близкого, столь мощно будет любить свое дитя, переместив на него, все то, что дотоль хоронилось в ее человеческом сердце. Днесь же узрев, приметив эту особую чувственность и понимая, что разлука с малышом может надорвать здоровье божества, Кали-Даруга предприняла все, чтобы вернуть власть над ребенком под свою непосредственную опеку. Однако, альвы и особенно Вещунья Мудрая помнила и просьбу, и выданные ей распоряжения Першим по поводу ребенка Влады и посему решила не только не давать Богдана ей на вскармливание, но и поселить поколь в своем доме. Дело в том, что несмотря на здоровье, ребенок родился вельми истощенным и не только бесицы-трясавицы, но и альвы понимали, что Богдана надо выхаживать или долгий срок на хуруле, или все же на Земле, но тогда под постоянным присмотром Гадальницы Воркующей, каковая по ранее созданным самой же Кали-Даруги жестким ограничениям не могла жить в ее жилище… Приходить, бывать, но не более того.
– Я осмотрела грудь божества, – молвила Гадальница Воркующая, и испуганно зыркнула на стоящую несколько впереди, ближе к сидящему в кресле Огню, рани демониц. – Там почти нет молока, чтобы оно было нужно много трудится. Нужно быть крепким малышом и потратить усилия. Но господин слишком слабенький, ему нельзя тратить силы, там нечего тратить. Надо, чтобы молоко само текло ему в рот. Для того мы отобрали самую лучшую ему кормилицу. Гала крепкая и здоровая женщина, из тех кто ноне может вскармливать. Гала родила уже третьего сына, все здоровые, сильные мальчики, в груди достаточно молока то, что ноне и нужно маленькому господину.
Вещунья Мудрая, Гадальница Воркующая и Кали-Даруга находившиеся в капище в белой зале втроем в упор глядели на сидящего супротив них в кресле зримо недовольного Огня, какового демоница вытребовала для толкования из дольней комнаты хурула.
– Ей можно просто прикладывать, – днесь голос рани в отношении Раса звучал просяще так, что дрогнуло его лицо. – Мальчик Господь Огнь пусть просто прикладывает, не столько кормит, сколько общается с ребенком, госпоже это надобно.
– Зиждитель Огнь, но это не надобно господину, – вставила на удивление весьма ровно Вещунья Мудрая, ощущая за собой нынче власть. – Это ему вредно. Об этом говорим не только я, и Гадальница Воркующая, но и бесицы-трясавицы.
– Пусть будет, как предлагают альвы, – наконец, выдохнул свое решение Огнь и разком прикрыл лицо правой дланью, схоронив под ними свои очи, ибо ему тягостно далось то, что он не уступил просьбе рани.
– А по поводу проживания ребенка? – теперь в тональности голоса Кали-Даруги появился металлический звон, она однозначно уловила тягость в ответе Огня и с еще большей силой принялась негодовать на альвов. Торопко сомкнув свой третий глаз во лбу, рани отвела взор двух других от лица Бога и уставилась на белоснежную поверхность пола. – Ежели дитя будет жить отдельно, это непременно подорвет здоровье госпожи.
– Это всего-навсе на часть лета, – увещая ответила Гадальница Воркующая и на всякий случай, так как с трудом спорила с досель непререкаемым авторитетом демоницы, преклонила голову. – Чтобы я могла выходить маленького господина, чтобы он набрал вес, и стала хорошо кушать, а потом он будет подле госпожи. А поколь госпожа станет приходить, проведывать. Ничего страшного. Ведь это лучше, чем то, что предлагали бесицы-трясавицы. Желающие поместить на более долгий срок господина в купель. Если господина стану выхаживать я, госпожа может быть весь день подле него, а разлучаться будет только на ночь… это такая мелочь…
