– Какое дело? – шепотом спросил Причер Кронштейна.
– Ну, вы не забывайте, Майкл все–таки неплохой фантаст. Воображение развито. Наплел чего–нибудь. – Психиатр взялся за поручни и с неожиданной для грузной фигуры истинно флотской лихостью сбежал по лесенке вниз.
Причер спустился осторожно, памятуя, что не моряк и форсить ему вовсе не обязательно.
– Пилотку снимите, – только и успел ему посоветовать Кронштейн, сам уже без головного убора.
Катер издал приглушенный свист, развернулся буквально «на пятке» и так рванул с места, что Причер невольно вспомнил последний в своей карьере боевой орбитальный сброс. А потом он наконец–то понял, куда именно они несутся, и ему стало уже не до эмоций – капеллан впал в ступор.
И из глубины порта, и даже с причальной стенки плавбазу «Тревога» разглядеть толком было невозможно. Она просто оказывалась не видна в силу невероятных размеров. Гигантское образование, занимающее без малого пол–акватории порта, выглядело чем угодно, только не кораблем. Скорее высотным зданием. Чтобы заметить теперь красные огоньки на мачтах, по которым приятели ориентировались в дороге, голову пришлось бы запрокинуть до хруста в позвонках. Если бы Причера все время не отвлекал Кронштейн со своей болтовней, капеллан еще смог бы, наверное, оценить, как плавбаза с каждым шагом все больше смахивает на библейского Левиафана. Но теперь…
«Тревога» даже не поражала воображения. Она ему не поддавалась. Вообразить такую штуку было просто нереально – сначала нужно было ее увидеть воочию и сказать «ой!».
– Ой! – сказал Причер, и пытливо наблюдавший за его реакцией Кронштейн расслышал возглас изумления даже сквозь завывания ветра в ушах.
– Ничего коробочка?! – обрадовался психиатр. – Год сюда тащили! И полгода собирали! Полста рейсов только на обшивку!
– Деньги! – крикнул Причер. – Я лишь сейчас понял! Какие деньги! Вбуханы в этот проект с креатином! На базе не так заметно! И шахта не впечатляет! А вот это!.. Да–а!
– Вы точно пьяный были на космодроме! Там уже все понятно! Сразу!
– И хорошо, что пьяный! И сейчас выпью, если дадите! Уж очень страшно!
– Дадим, еще как дадим! Ух, поддадим! Гуляем, Причер!
– Гуляем! – согласился капеллан.
На борт гостей забрасывали лифтом. «А оплата проезда?» – спросил пилот. «А по факту!» – успел ответить Воровский – и троица стремительно вознеслась к небесам, аж дух захватило, Причеру даже опять пришли на ум десантные аналогии. При непосредственном контакте «Тревога» ощущалась даже не монстром, а полным монстром. Трудно было поверить, что такая махина вообще способна двигаться и к тому же воевать.
Вахтенный офицер подъехал встречать прибывших на электрокаре. От борта до палубных надстроек оказалось верных ярдов сто.
– Это что у нас? – прогудел офицер внешним динамиком скафандра. – А–а… Здравия желаю, падре. Ишь, вы какой… Внушительный. Ну, добро пожаловать на борт. Капитан–лейтенант, будьте любезны!..
Кронштейн подскочил к офицеру, между ними завязался разговор на приглушенных тонах. Воровский взял капеллана под руку и уверенно повел к растущему из палубы небоскребу.
– Что вы там наболтали пилоту? – спросил Причер. – Ничего ужасного, надеюсь?
– Я сказал – вы натовский контрразведчик.
– О–о… – Капеллану уже надоело быть ошарашенным, и он почувствовал, что слегка злится.
– У нас такие контакты только приветствуются.
– Святая простота… – буркнул Причер, глядя на прапорщика сверху вниз и борясь с отнюдь не христианским желанием отвесить «писателю–фантасту» крепкий отеческий подзатыльник.
– Вам же только удобнее выйдет! – искренне заявил Воровский. – Завтра весь порт будет знать, кто вы такой, – сможете тут ногами двери открывать.
– А потом я случайно узнаю русскую военную тайну, и ваша контрразведка меня еще более случайно утопит. Ненароком так.
– Никогда! – отмахнулся Воровский.
– Ну, точно гуляем! – Их догнал Кронштейн. – Есть добро от вахтенного офицера на психоактивные действия. И не беспокойтесь, Причер, мы вас своевременно вернем в кабак.
– Слушайте, Эйб, ваш юродивый приятель додумался сказать пилоту, что я из контрразведки!
– А разве это не так? – прищурился Кронштейн. Совершенно непонятно было, шутит он или нет.
– И вовсе я не юродивый, – обиделся Воровский.
Причер на секунду задумался, потом вознес глаза к небу, испросил у него снисхождения к этим несчастным и успокоился. Впереди маячил люк в стене, рядом с ним блестела ярко начищенная табличка.
– Момент, – сказал Кронштейн, возясь с задрайками люка.
Причер шагнул к табличке – это оказалась памятная доска с надписью на трех языках.
«17 мая 24…1 года, – прочел капеллан, – здесь при попытке спасти утопающего судового библиотекаря старшего матроса Семецкого трагически погиб водолаз Лукьяйнен».
Причер оглянулся. Ничего в окружающем безумном мире не изменилось. До борта «Тревоги» по–прежнему было верных сто ярдов.
– Господин полковник, капитан Службы поддержки Причер по вашему приказанию…
– Присаживайтесь, святой отец.
Причер осторожно сел. Даже на второй день после воскресного загула у него слегка прихрамывало чувство равновесия. Да и некоторые другие чувства тоже. А совесть – та просто болела, как ушибленная.
Полковник, небрежно пощелкивая клавишами, глядел в монитор. Какие–то документы он там перелистывал. «Может, личное дело мое раздобыл? – подумал капеллан. – Да вряд ли. Даже в Службе поддержки на военных священников только короткие справки есть с самыми общими данными. А главный мой файл, который в канцелярии Министерства обороны, он по форме «ноль» закрыт, с того самого дня, как я на курсы общевойсковых капелланов записался. Пастве не положено знать о пастыре больше, чем он сам захочет рассказать».
– Не вижу, – сказал полковник, не отрываясь от монитора. – Нет, не вижу. А, святой отец?
– Простите, сэр?
– Плана мероприятий не вижу. Обедать уже пора, а плана нет.
Причер счел за лучшее промолчать. Только лицом выразил глубокое сочувствие проблемам господина полковника.
– Все подразделения и службы подали еженедельные планы мероприятий согласно установленного распорядка, – гнул свое полковник. – И теперь мы знаем, чем они будут заниматься. Вот, глядите. У тыла полная инвентаризация. Ха–ха. Ну–ну… У связи профилактика главного передатчика, частичная перекладка кабелей и диагностика спутниковых стволов. Разведка – два тренировочных полевых выхода в условиях, максимально приближенных… М–да, куда уж максимальней.
