— Very well. Садитесь!
Я присел к письменному столу.
В голосе этого человека было что-то странное, сухое, беззвучное, безличное.
— Вы просили у меня места?
Я размышлял. Я не просил у не го ничего — это недоразумение. Но нужно ли мне указывать на это? Или начать свою служебную карьеру сразу со лжи, воспользовавшись этим недоразумением? Нет.
— Мистер Аллистер, я был бы очень счастлив, если бы мог пригодиться вам, но места у вас я не просил.
Мне показалось, что американец едва заметно улыбнулся.
— Нет, вы сами обратились ко мне с просьбой об этом. Вы сказали мне это.
Я встал.
— Мистер Аллистер, вы смешиваете меня с кем-нибудь другим.
— Вы сказали мне это сегодня, в четыре часа дня, в кафе Бауэр. Сказали глазами. Я стоял рядом с вами, когда вы читали объявления в газете. Ваши глаза просили места, просили службу…
— Но откуда вы узнали мое имя?
— Вы разбросали по столику письма, адресованные вам.
— Мистер Аллистер…
— Время — деньги. Сейчас я не могу рассказывать вам все. Да это и не важно. Я готов взять вас на службу. С сегодняшнего дня. Вознаграждение пятьдесят фунтов в месяц. Договор на три года. Жалованье увеличивается через каждые три месяца наполовину. Я вправе уволить вас, если вы не будете отвечать моим требованиям. В таком случае я плачу вам за три месяца вперед и оплачиваю обратную дорогу. Согласны?
Я стоял, как пораженный громом. Ведь это же блестящие условия! Пятьдесят фунтов, то есть тысяча марок в месяц! И прибавка через каждые три месяца! Нет, тут что-то кроется. Это ловушка, этого не может быть.
— Итак?
— Мистер Аллистер, что это за служба? В чем будут состоять мои обязанности?
— Об этом я пока еще ничего не могу вам сказать. Имейте в виду, что я не хозяин предприятия, а только его уполномоченный.
— А кто же хозяин?
— Господин Шмидт.
Я, недоумевая, смотрел на него. Он улыбнулся.
— Вы не знаете господина Шмидта? Конечно, я верю вам. Смотрите: перед вами целая кипа писем. Это все отклики на мое объявление. Их семьсот сорок восемь. Я бросаю их в корзину. Вы понравились мне, и вас я беру. Я доверяю вам, но и вы должны доверять мне. Больше я не скажу вам ничего. Но вы можете быть уверены, что вам не предлагают ничего бесчестного. Наоборот, ваша работа будет иметь огромное и благостное значение для всего мира. К сожалению, у меня больше нет времени. Вот договор. Если вы подпишете его, я вручу вам пятьсот марок вперед, и сегодня с полуночи вы считаетесь на службе. Если же нет… впрочем, я не насилую вашу волю. Вот договор. Вот пятьсот марок. Одно из двух: или вы будете сегодня в полночь на аэродроме Темпельгоф и спросите, где аппарат, приготовленный для Франка Аллистера, или же вы придете сюда в 11 часов и вернете мне деньги.
— Но… ведь вы меня не знаете… И даете мне деньги… А если я не приду ни сюда, ни на аэродром?
— Тогда окажется, что немец обманул американца. Но этого не случится. Простите, у меня еще много дел.
Я вышел из отеля. Было двадцать минут десятого. Невольно я обернулся, ища, нет ли поблизости кого-нибудь из моих приятелей, сыгравших со мной эту шутку. Ведь завтра первое апреля. Ну, разумеется, меня разыграли. Кто-то изобразил собой мистера Аллистера, кто-то подкупил швейцара. А что касается денег, то, конечно, они фальшивы… Ага, вот идет и один из участников этой комедии, Рудольф Шпербер. Я, смеясь, пошел ему навстречу:
— Ловко сделано, старина!
— Что такое?
— Мистер Франк Аллистер кланяется тебе. А где же вся наша шайка?
Рудольф посмотрел на меня с тревогой:
— Ты, кажется, в лучшем настроении, чем был сегодня утром. Может быть, твой опекун угостил тебя крепким вином?
— Опекун — нет, а от вашей шутки я немного обалдел… Она подействовала сильнее вина…
— Не дури, Фриц!
— Чего же тут дурить? Я приглашен мистером Аллистером на службу сроком на три года. Я буду получать тысячу марок в месяц. Впрочем, ты знаешь все это лучше меня. Откуда вы только раздобыли этого Франка Аллистера?
Рудольф схватил меня за руку.
— Послушай, Фриц, что с тобой?.. Пойдем вместе на Фридрихштрассе, в наш ресторанчик. Там нас уже ждет вся компания, и там мы побеседуем.
— С удовольствием!
На Фридрихштрассе, в ресторанчике, из любленном нами еще со времен студенчества, действительно сидела вся наша компания.
Я поздоровался и крикнул, смеясь:
— Ей-богу, ребята, вы устроили ловкую шутку!
На меня посмотрели с удивлением. Рудольф пошептался о чем-то с Вальтером Герхардом и испытующе посмотрел на меня. Я поднял кружку пива и сказал: «За здоровье мистера Аллистера». Вальтер подошел ко мне. Он был серьезен и встревожен.
— Фриц, что это за история с мистером Аллистером? Рудольф сейчас рассказал мне…
— Да перестаньте же притворяться! — уже с досадой огрызнулся я и наскоро рассказал всю историю, закончив вопросом: Где же вы раздобыли этого американца, выделывающего такие чудесные фальшивые деньги?
Лица моих приятелей становились все строже и серьезнее… Нет, положительно, эти славные парни не притворялись.
Я показал Вальтеру письмо и подписанный мною договор. Я вытащил деньги. Мы внимательно осмотрели их. Нет, деньги не были фальшивыми.
— Но, в таком случае, что же все это значит?
Я покачал головой.
— Почем я знаю. Сегодня в полночь мне надо быть на аэродроме… Вот и все.
Вальтер решительно нахлобучил шляпу и заявил:
— Прежде всего мы пойдем вместе в отель «Адлон». Я скажу мистеру Аллистеру, что я — твой старший друг и что мы все боимся за тебя. Если этот Франк Аллистер — честный человек, то он поймет нас. Идем скорей.
Я с благодарностью пожал Вальтеру руку, и мы помчались. Ровно в половине одиннадцатого мы вошли в гостиницу.
— Можно видеть мистера Аллистера?
Швейцар, — на этот раз уже не тот, с которым разговаривал я, — переспросил:
— Кого?
— Мистера Франка Аллистера?
— Такого здесь нет.
Он повернулся спиной и занялся какими-то другими делами. Мы вышли на улицу.
Вальтер пробормотал:
— Если бы я не читал твоего договора собственными глазами, то подумал бы, что ты бредишь.
Я взглянул на него с отчаянием.
— Может быть, мы все бредим… Может быть, это повальное безумие.
Он ударил меня по плечу.
— Не говори глупостей. Все мы бодрствуем, все мы трезвы и все это не бред, а реальность. Во всяком случае, мы должны быть в 12 часов на аэродроме. Если и там не знают никакого мистера Аллистера, то завтра ты снесешь деньги в полицию.
— А если… если мистер Аллистер будет там?.. — Я стиснул руку Вальтера и продолжал тоскливо: — Мне теперь уже все равно. Здесь я не оставляю ничего. Опекун выбросил меня на улицу… Мне нечего терять… И… и я готов ехать куда угодно.
