Я полюбовался красотой этих гор и… поэзия уступила место прозе. Мне захотелось есть. Я позавтракал ветчиной, съел несколько бутербродов и выпил стакан великолепного кофе, сохранившегося совсем горячим в кружке-термосе.
Часа через два мы немного спустились. Я взглянул вниз и увидел большой прекрасный город. Блестящие купола и башни, широкие улицы, по которым, как муравьи, сновали человечки. Город лежал на море. Я взглянул на карту: Одесса.
Присев у окна, я смотрел не отрываясь. Мне казалось, что я в кино. Через несколько часов раздался свисток. Аэроплан спустился еще ниже. Внизу расстилался восточный город со стройными минаретами. Вдали шли караваны верблюдов. В моей кабине вспыхнул светящийся транспарант с надписью:
«Через пять минут пересадка в Трапезунде».
Я быстро при вел себя в порядок.
Трапезунд — граница Турции… Вот мы уже скользим по мягкому песку. Мотор умолк. Дверь кабины распахнулась. Темнокожий человек стоял передо мной. Он был закутан в белый плащ, из-под которого виднелись босые, бронзового цвета ноги с кольцами на пальцах.
— Good evening, mister![3]
Он взял мой чемодан. Я вылез. Вокруг толпа кричащих, жестикулирующих людей в восточных пестрых одеждах. Все они были чем-то заняты, и никто из них ничего не делал.
— Please, mister![4]
Темнокожий взял меня за руку. Передо мной стоял другой аэроплан, точная копия первого.
— Скорей, мистер, вы опоздали на полчаса.
Меня втолкнули внутрь, дверь захлопнулась, шум начал стихать…
Мы снова в воздухе, и подо мной стройные колонны минаретов в венках пестрых огней. Был священный месяц Рамазан.
Через несколько минут все исчезло, и я заснул. Ночью мы пролетели над степями Курдистана.
Утром, когда я пил кофе с бутербродами, вкус хлеба мне показался несколько иным. Вместо ветчины в шкафчике лежала жареная курица… Я завтракал и смотрел в окно: подо мной проплывали дома, мечети, минареты, дворцы.
Транспарант снова вспыхнул: «Тегеран». Столица Персии! Снова остановка, снова толпа людей, но на этот раз все серьезные персы с торжественными лицами.
Опять быстрая пересадка. Я готов был плакать. Тегеран! Город, о котором я столько мечтал и в котором я не смею остановиться теперь хоть на несколько часов! И опять пустыня. Вечная одинокая пустыня, над которой горит беспощадное солнце. Жар проникает сквозь стенки кабины. Во всем остальном третий аэроплан не отличался ничем от первых двух, если не считать перемены меню. На обед мне сервированы: жареная баранина под каким-то острым соусом, рис и чудесные фрукты. Вместо вина я пью ледяной лимонад.
Пустыня исчезает; подо мной снова дикие горы с ужасающими зубцами и вершинами.
В ущельях я вижу всадников, гарцующих в фантастических одеждах на смелых конях.
Вот Афганистан — таинственная страна. Мы летим так высоко, что я почти ничего не вижу.
Уже поздний вечер.
Я различаю внизу большую реку, города с великолепными дворцами, мраморные храмы, окруженные оградой пальм. У моих ног лежит Индия.
В полночь новая пересадка. На этот раз меня встречает вкрадчивый индус с мягкими манерами, гибким смуглым телом и ласковыми глазами лани.
И опять надо торопиться, и опять я жажду побыть хоть немножко в этой сказочной стране… Но уже стучит мотор, и мы взвиваемся в воздух.
Рано утром я увидел Бомбей… Потом мы полетели над морем…
Полночь.
Я дремлю и сквозь сон вижу стелющуюся по до мной морскую равнину. Нет ни одного судна… Светит полный месяц и горят звезды.
В два часа утра стал вырисовываться берег. Цейлон. А вдали город: Коломбо, рай земной.
Еще один день полета над морем, и, наконец, последняя пересадка: Кроэ на Суматре. Деревня… Нагие туземцы. Последний день, последняя ночь…
Я вылетел из Берлина первого апреля в полночь, сегодня пятое апреля… Значит, завтра?
Раннее утро. Семь часов. Все так, как предсказывал Аллистср. Вокруг дикое побережье, бухта без города, Кэмбриджский пролив и Австралия. Унылая страна, унылая пустыня, кое-где поросшая диким кустарником. Аппарат спускается. Какой-то человек открывает дверь. Я выхожу и качаюсь. Мое тело уже привыкло к плавным колебаниям аэроплана… Оглядываюсь вокруг. Несмотря на раннее утро лицо обдает знойным дыханием пустыни.
Несколько жалких туземных хижин и две — три таких же жалких глинобитных хижинки.
Человек улыбается мне.
— «Desert City». Вот «пустынный город»!
И я сразу теряю мужество. Так вот он каков этот «Desert City». Человек продолжает по-английски:
— Восемь часов. Мистер Шмидт ожидает вас в девять часов в своем бюро.
Полумертвый я следую за этим незнакомцем, который ведет меня к одной из унылых глинобитных хижин.
Откровенно говоря, я чувствовал себя отвратительно. Хижина, куда меня привели, представляла собой совершенно пустую площадь, снабженную только ванными принадлежностями. В маленькой прихожей стояли Простая кровать, стол и стул. Войдя, мы застали старую женщину, приготовлявшую ванну. Другие женщины таскали на голове кувшины с водой. В этом «Desert City» было действительно пустынно. Только перед хижинами туземцев играло несколько голых ребятишек. В общем, картина была не из веселых.
Человек, который привел меня, остановился.
— Вы, вероятно, захотите принять ванну, мистер? У вас есть время. Начальник ожидает вас через три четверти часа.
Этого человека я должен был обязательно спросить кое о чем.
Мне было очень плохо. Очевидно, долгий путь, нервное напряжение и впечатление от этого пустынного города повлияли на меня.
— Мистер Шмидт живет поблизости?
— В десяти минутах ходьбы, отсюда. По электрической дороге едва две минуты.
— Странно! Я не видел никаких следов электрической дороги. Мистер Шмидт давно здесь?
— Год тому назад начальник купил этот участок земли у австралийского правительства.
— Купил?
Мысль, что нашелся кто-то, пожелавший купить клочок этой голой пустыни, показалась мне нелепой, но человек спокойно подтвердил:
— Да. Приблизительно полмиллиона квадратных километров.
— Полмиллиона квадратных километров? И вся земля такая же, как эта?
— О, нет! К сожалению, она хуже.
Я был поражен. Может быть, мой собеседник считает эту землю вовсе не плохой? Я хотел продолжать расспросы, но австралиец уже попятился к дверям.
— Начальник не любит, когда много разговаривают; но я считал себя обязанным дать вам кое-какие объяснения. У вас еще полчаса времени. Хотите позавтракать?
