Сенатор нахохлился и клюнул с другой стороны:
— Вы добились легализации наркотиков в Бенилюксе и даже создали свою сеть для их распространения. Вы поддерживаете незаконную деятельность вроде пиратского копирования видеоигр и фильмов. Это вопиюще!
— Вы судите поспешно, сенатор. В Бенилюксе возникло критическое положение из-за множества подростковых банд и наркоманов. Моя династия вместе с заинтересованными правительствами разработали план смещения подростковой преступности от незаконных грабежей и даже убийств к незаконному, но всё-таки бизнесу, например — к пиратскому копированию и распространению медиакристаллов. Это даёт подросткам больше дохода и делает улицы безопаснее. С медиапроизводителями была достигнута договорённость не препятствовать этому молодёжному пиратству…
Никки не стала уточнять, что сама владеет значительными пакетами акций в мировых медиакомпаниях. А то они вряд ли бы согласились на такой план.
— Это весьма эффективная социализация молодых преступников, которые всё ещё чувствуют себя крутыми нарушителями законов, но смена ценностей у них уже происходит. Незаконных бизнесменов перевести в законные гораздо легче, чем асоциальных грабителей. Вы говорите о распространении наркотиков, забыв упомянуть, что мы распространяем специальный маловредящий эйфорин и только среди наркоманов. Он замещает собой опаснейшие кокаин и героин, но не вызывает физиологического привыкания. Излечить наркоманов, перешедших на эйфорин, гораздо легче. Кроме того, новый легальный наркотик ослабляет мафиозные группировки, торгующие традиционными наркотиками.
— Ах, так вы оказываетесь ещё и всеобщим благодетелем! — нервно крикнул сенатор.
— Думаю, что да, сенатор. Прошу меня извинить, я спешу. Нужно ещё кое-кого облагодетельствовать.
Никки сидела в крайнем левом кресле первого ряда. Это позволяло ей, повернув голову, видеть собственными глазами почти весь зал. За её спиной оставалась лишь длинная стена; вдоль неё выстроились журналисты с камерами и столы с напитками, за которыми стояли обслуживающие официанты. Но сканеры и другие Никкины сенсоры работали вовсю и контролировали все триста шестьдесят градусов. Самый дальний угол зала просматривался плохо, но Робби, с разрешения службы безопасности ООН, подключился в сеть камер внутри здания и видел сейчас все закоулки и зала, и коридоров вокруг.
Вокруг здания ООН висела эскадрилья боевых вертолётов, а ещё выше кружила шестёрка истребителей. Три патрульных космокрейсера на разных высотах замыкали впечатляющую пирамиду безопасности, созданную вокруг старинного здания ООН.
Но Никки была уверена, что в системе обороны есть какая-то незакрытая брешь.
Часы на стене показывали два часа пятьдесят минут.
Примерно через четверть часа способ, которым сегодня должны убить Дзинтару, станет известен.
Перед долгим заседанием многие хотели промочить горло: очередь за минеральной водой и кофе не уменьшалась. Политики и чиновники, дипломаты и переводчики — они все были неуловимо похожи друг на друга и подходили обычно парами, вполголоса говоря о чём-то важном и обращая на рослого желтоволосого парня в чёрном фраке не больше внимания, чем на двуногий кофейник. Это здорово раздражало официанта. Обслуживаешь этих господ целыми днями, но даже вежливую улыбку редко заработаешь.
Наконец зал уселся и успокоился. Через несколько минут начнётся церемония присяги. Официант облегчённо вздохнул и тоже нацелился расслабиться, привалившись к стене, но тут к столу подошёл коротышка-журналист, одетый в полувоенный жилет с массой оттопыренных карманчиков и весь обвешанный своей аппаратурой. Этот парень недавно установил треногу с длинной видеокамерой прямо перед официантом, чем здорово его разозлил, так как загородил трибуну.
Журналист негромко, но отчётливо, отделяя каждое слово, сказал:
— Самый большой стакан минеральной воды с пузырьками. И обязательно положите в стакан целый зелёный лимон.
Официант заметно вздрогнул и уставился на журналиста. Тот тоже почему-то переменился в лице и воззрился снизу вверх на рослого официанта.
Наступила пауза, потом журналист кивнул и отошёл от стола, не дождавшись заказанной воды.
А желтоволосый официант ловкими заученными движениями открыл крайний кипятильник с чистой водой и стал выжимать в него лимонный сок. Больше, ещё больше. Достаточно.
Желтоволосый повесил на кипятильник маленькую табличку «Не работает», снял заднюю крышку и всмотрелся в скрученные разноцветные провода.
Глаза всех людей в зале были направлены на сцену, на которой толпились высшие чиновники и политики ООН. Многие хотели сказать в этот исторический день хоть что-нибудь.
Дзинтара в чёрном недлинном платье стояла в стороне от трибуны, вместе с секретарём и телохранителем. Её время ещё не наступило.
Коротышка-журналист, забыв о жажде, что-то активно перенастраивал в камере — снимал с объектива прямоугольную бленду и зачем-то разбирал её на отдельные пластины, доставал из чехла дополнительные полые трубки — наверное, хотел нарастить высоту треноги.
Официант отремонтировал кипятильник, и тот тихо и низко загудел. Потом окликнул журналиста. Коротышка подошёл с какой-то блестящей трубой, положил её на стол и взял предложенный, совсем небольшой, стаканчик с минеральной водой. Глотнул и вернулся к камере, забыв трубу между использованных кофейных чашек.
Желтоволосый парень не стал его окликать, а просто взял никелированную трубу и засунул куда-то под стол.
Кипятильник загудел чуть громче и забулькал.
Официант выпрямился во весь рост и побледнел. На его веснушчатом носу выступили капли пота.
В зале все взволновались.
Потому что к трибуне вышла Дзинтара.
Возле неё остался только Верховный судья, а все остальные участники церемонии стали покидать сцену через единственную дверь.
Никки слушала клятву Дзинтары с нарастающей тревогой.
Когда Дзинтара приступила к инаугурационной речи, то Никки просто превратилась в сжатую пружину. Сейчас что-то произойдёт.
Но что?!
Никки стала боевой машиной, продолжением своих сенсоров и Робби. Она краем глаза следила за Дзинтарой, но одновременно ощущала вертолётную вибрацию воздуха за окнами, видела в зале инфракрасным зрением несколько человек с повышенной температурой — видимо, слегка простуженных.
Тревога сгустилась настолько, что Никки сместилась на самый краешек кресла, готовая в любую минуту броситься на помощь к Дзинтаре, хотя от той её отделяло несколько десятков метров пространства и стеклянная броня.
