Наконец Арлес сказал:
— Сэр, я понимаю, что мои отметки должны были бы быть лучше, но, как я пытался вам объяснить, я болел в течение двух четвертей, однако ни один преподаватель не захотел это учесть.
— Очень хорошо. Но дело в том, что экзамены оценивают ваши достижения в учебе, а не состояние вашего здоровья, — он заглянул в личное дело Арлеса. — Как я вижу, вы выбрали для дальнейшей деятельности Бюро D.
— Я собираюсь стать виноделом, — угрюмо сказал Арлес.
— В таком случае я советую вам походить в летнюю школу и сдать весь курс, в противном случае вам придется выращивать виноград на очень отдаленных виноградниках.
— Но я уже приписан на лето к труппе мастера Флореста, — нахмурился Арлес. — Как вы, наверное, знаете, я участник карнавальной труппы.
— Это не имеет никакого значения. Трудно более ясно объяснить сложившуюся ситуацию, но я попробую. Или вы занимаетесь, или не получаете аттестат об окончании.
— Но мы собираемся в тур к внешним мирам, — в отчаянии воскликнул Арлес, — на Соум и на Даунси, и я не хочу это пропустить.
Сонориус Оффоу потер кончиками пальцев свой лоб.
— Можешь ехать. Я свяжусь с твоими родителями и сообщу им о твоих неприятностях.
Арлес вышел из кабинета директора, а через день сумел перехватить официальное уведомление до того, как оно попало в руки Спанчетты. «Ловкость рук», — сказал он сам себе с усмешкой. Если бы его мать прочитала это послание, она вполне бы могла на все лето засадить его дома за учебники. Какая скука! Он непременно хотел попасть на этот тур, хотя бы для того, чтобы не оставить Кеди один на один с девушками. Хотя, говоря по правде, Кеди — дылда с детским лицом особой угрозы в этой области и не представлял.
Итак, Арлес пропустил летние занятия в школе, а вместо этого отправился в тур вместе с карнавальной труппой, когда он вернулся за несколько дней до семнадцатилетия Глауена, летние занятия уже закончились. А когда начались занятия в Лицее, Арлес обнаружил, что он оставлен на второй год. Как это можно было бы получше объяснить его матери? Ответ был прост — лучше всего ничего не объяснять. Вполне возможно, что она этого и не заметит, а там он как-нибудь справится со своими трудностями.
В последний день четверти занятия длились всего полдня, после чего учащихся отпустили. Глауен, Арлес и еще четверо ребят отправились в док рядом с аэропортом, чтобы посмотреть, как прибудет транспорт, доставивший новую партию рабочих на уборку винограда из Йипи-Тауна.
Кроме Глауена и Арлеса там были еще Кеди Вук, Утер Оффоу, Кайпер Лаверти и Клойд Диффин. Кеди, самый старший из них, был аккуратным молодым человеком, со спокойными манерами, с большими круглыми голубыми глазами, с крупными чертами лица и светлой, почти розовой кожей. Он был очень немногословен, очевидно, желая скрыть за этим свою стеснительность.
В основном девушки считали, что Кеди скучноват и немного самодоволен. Сессили Ведер, чье прекрасное личико и живое поведение очаровывали всех, кто с ней встречался, назвала Кеди «потрепанным старым котом». Если он это и слышал, то вида не подал, но ко всеобщему удивлению через неделю присоединился к Дерзким Львам, как будто для того, чтобы продемонстрировать, что он, в конце концов, не такой уж и зануда. Кайпер Лаверти был ровесником Глауена, и представлял полную противоположность Кеди. Он был нахальным, шумным, активным, всегда готовым на любые безобразия. Утер Оффоу, довольно странный молодой человек, почти ровесник Кеди, в Лицее отличался аккуратной и прилежной учебой, но в жизни демонстрировал удивительную способность перевернуть все с ног на голову. Его волосы — ежик соломенного цвета — росли назад, начиная от верхнего края лба, который, казалось, плавно переходил в нос. Он тоже принадлежал к Дерзким Львам. У Клойда Диффина, еще одного Дерзкого Льва, было спокойное непроницаемое лицо. Он был сильным и коренастым, с темными волосами, крупным горбатым носом и тяжелым подбородком. И хотя он иногда выдвигал и собственные идеи, считалось, что он обычно идет на поводу у других.
Шестеро молодых людей шли по Прибрежной дороге по направлению к доку, где должен был разгружаться транспорт, доставивший с Атолла Лютвен йипи. Около ворот дока стоял Намур, координатор рабочей силы, высокий привлекательный мужчина с блестящими седыми волосами. Намур, внештатник из Дома Клаттуков, объездил Сферу вдоль и поперек, он знал, и хорошие и плохие времена, ввязывался в сотни различных предприятий и афер, большинство из которых отказывался обсуждать. Он уверял, что видел и делал все, что того стоит. Намур славился хорошими манерами и внешней элегантностью, которым Арлес пытался подражать.
Шестеро юношей присоединились к Намуру. Тот, заметив их, только коротко кивнул головой.
— И сколько их в этой партии? — спросил Арлес.
— Согласно документации, сто сорок.
— Хмм. Приличная группа. И все они пойдут на виноградники?
— Думаю, некоторых мы используем во время Парильи.
Арлес посмотрел на выстроившуюся вдоль борта судна цепочку йипи. Молодые мужчины и женщины, одетые в одинаковые, доходящие до колен белые туники. Молодые люди все были крепкого телосложения, стройные, с бронзовой кожей, пепельными локонами и золотисто-карими широко посаженными, как у фавнов, глазами. У девушек лица были более круглые и мягкие, а волосы в большинстве были цвета темной меди. Ворота открылись, и йипи начали подходить к стойкам, мягкими певучими голосами представляться и получать разрешение на работу. Намур и шесть юношей стояли в стороне и наблюдали за этой процедурой.
— Для меня они все на одно лицо, как горошины в стручке, — сказал Кайпер Глауену.
— Вполне возможно, что с их точки зрения мы выглядим точно так же.
— Надеюсь, что нет, — возразил Кайпер. — Мне бы не хотелось, чтобы даже йипи считали меня похожим на Утера или Арлеса.
Утер рассмеялся, в то время как Арлес бросил через плечо в его сторону надменный взгляд.
— Я все слышал, Кайпер. Не советую впредь делать такие замечания.
— Кайпер довольно уродлив, поэтому я согласен с его замечанием, — заметил Утер.
— Ну, если так, то и я, пожалуй, согласен, — заметил Арлес.
— Ты чувствуешь этот запах, когда ветерок тянет в нашу сторону? — спросил Утер. — Типичная йиповская вонь, которую чувствуешь каждый раз, когда попадаешь в людное место в Йипи-Тауне.
Он имел в виду слабый запах водорослей и пряностей, исходивший от кожи йипи.
— Некоторые считают, что это от их пищи, — сказал Намур. — Но лично я считаю, что йип пахнет, как йип, только и всего.
— Меня это не раздражает, — сказал Арлес. — О, мой священный локоть Клаттуков! Посмотрите вон на те три милые создания! Я бы нюхал их с утра до ночи и просил еще! Намур, отправляй их ко мне, прямо здесь и сейчас!
