— Это одна из редких ценных идей, выдвинутых Арлесом, — сказал Клойд. — Я голосую за.
— И я тоже, — сказал Кеди, самодовольно улыбаясь. — Итак двое проголосовали за. Арлес, скорее всего, как автор идеи, тоже за, таким образом три голоса за. А ты, Утер?
— Я думаю, что могу подождать голосовать, пока не услышу, что скажут леди, — поджал губы Утер. — Полагаю, что они тоже единогласно проголосуют за.
— Молчание — знак согласия, — сказал Арлес. — Так что…
— Наоборот, — резко сказала Лекси. — В данном случае молчанье означает шок и удивление.
— За кого вы нас принимаете? — сказала Джердис. — Это Общество Культа Медузы: группа избранных!
— Идите с таким предложением к Русалкам или обратитесь в Девичий философский клуб, — тут же предложила Хлоя.
Тисия встала.
— Мне, пожалуй, уже пора домой.
— Я тоже удивляюсь, чего это мы здесь так долго засиделись, — фыркнула Джердис.
Девушки ушли. Дерзкие Львы в замешательстве посмотрели им вслед. Молчание нарушил Кайпер:
— Как странно! Одно только упоминание о Дерзких Львах, и девушки наперегонки пустились бежать.
— Арлес написал книгу только для Дерзких Львов, — заявил Глауен. — Называется «Учебник эротического искусства». На первой странице ему надо бы было написать: «Никогда не признавайтесь, что принадлежите к Дерзким Львам! В противном случае книга теряет всякий смысл».
— Я очень доволен, что не отношусь к этой группе, — самодовольно сказал Кайпер. — А ты как, Глауен?
— Я вполне счастлив существующим положением.
— Никого из вас никогда даже не пригласят присоединиться к этой группе, — мрачно заявил Арлес. — Уж в этом-то будьте уверены.
Кайпер вскочил из-за стола.
— Пошли, Глауен! Пошли, пока они не передумали!
Глауен и Кайпер ушли.
— На самом деле, — кисло усмехнулся Утер, — наша общественная репутация, мягко говоря, не слишком хороша.
— Это очень странно! — возразил Клойд, — В конце концов мы же не какие-то там отъявленные головорезы.
— Во всяком случае, не все из нас, — проворчал Кеди Вук.
— Что ты хочешь сказать? — резко спросил Арлес.
— Твое предложение девушкам пойти куда-нибудь и потискаться было, по крайней мере, нелепым, если не просто вульгарным.
— Но ты же голосовал за!
— Я просто не хотел никого обидеть, — виртуозно вывернулся Кеди.
— Хмм! Но идея сама по себе была не плохая! Они могли согласиться, а могли и нет. Кто знал заранее? В следующий раз они, может, и согласятся. Этой теории в моей книжке посвящена целая глава, озаглавленная «Попробуй, что ты теряешь?»
Кеди встал из-за стола.
— Мне надо еще сделать уроки. Я пойду домой.
Он ушел.
— Иногда Кеди уж слишком важничает, — задумчиво сказал Арлес, — его нельзя назвать типичным Дерзким Львом.
— Вот он и исправит нашу репутацию, — сказал Клойд.
— Возможно, ты и прав, — вздохнул Утер. — Если не считать Кеди, то мы довольно странная группа, стоящая на самом краю цивилизации… Я тоже пойду домой. Я немного отстал по математике.
— Пожалуй, я сделаю то же самое, — с сомнением в голосе сказал Арлес. — Старик Сонориус послал опять уведомление моим родителям, которое я должен показать матери.
— И ты это сделаешь? — с интересом спросил Утер.
— С какой стати!
Но когда Арлес пришел домой, он узнал, что Лицей послал его матери отдельное уведомление.
6
Как только Арлес появился в Доме Клаттуков, Спанчетта тут же потребовала у него объяснений по поводу официального уведомления.
— Очевидно, ты с тем же успехом повторяешь свою прошлогоднюю учебу, причем про повторение я узнаю только сейчас! Почему мне ничего об этом не сказали в начале года?
— Тебе это говорилось, — заявил Арлес. — Я лично тебе это говорил, а ты сказала: «Постарайся в следующем году учиться получше» или что-то в этом роде, а я сказал, что так и сделаю.
— Что-то я такого не помню.
— Ты, наверное, думала о чем-то другом.
— Как получается, что ты, даже оставшись на второй год, не можешь нормально учиться? Ты когда-нибудь вообще будешь учиться?
Арлес сел на стул и начал судорожно подыскивать какую-нибудь уважительную причину.
— Конечно, я бы мог учиться и лучше, но здесь не только моя вина! Я в основном виню этих книжных червей, которые называют себя учителями. Ты даже не представляешь, какое занудство они разводят теперь в Лицее! И не только я на это жалуюсь. Просто они решили наказать меня за критику!
Спанчетта смотрела на него, прищурившись.
— Странно. С чего бы это?
— Я думаю, что у меня просто слишком пытливый ум, и я не могу воспринимать все только на словах, поэтому и отметки у меня плохие. Я просто считаю их маленькой кучкой зазнавшихся крючкотворов, и они это знают.
— Хмм. А почему же другие студенты умудряются получать хорошие отметки? — поинтересовалась Спанчетта. — Глауен вот получил сертификат.
— Не надо говорить мне про Глауена! Он использует всевозможные льстивые уловочки, чтобы снискать себе расположение. Все, кроме Глауена, думают точно так же, как и я! Мы все хотим, чтобы у нас были объективные учителя, у которых бы не было своих любимчиков!
— Я проверю все это, — сказала Спанчетта.
— А что ты собираешься делать? — с внезапной тревогой спросил Арлес.
— Я хочу до конца разобраться в сложившейся ситуации и так или иначе исправить положение.
— Подожди! — возбужденно воскликнул Арлес, — Я бы предпочел, чтобы ты дала мне письмо, в котором бы сообщала, что у меня очень много других обязанностей, и с меня не надо так уж строго спрашивать математику и другие науки! А если ты сама пойдешь туда, то это будет выглядеть не красиво.
Спанчетта энергично покачала головой, от чего ее копна черных кудрей колыхнулась волной, но каким-то чудесным образом тут же вернулась на место.
— Когда я что-то хочу сделать, я это делаю, не зависимо от того, как это выглядит. И тебе тоже надо научиться быть толстокожим, если ты хочешь чего-нибудь достигнуть в этой жизни.
— Ба! — Ну с этим-то у меня уже все в порядке.
— Если потеряешь статус постоянного сотрудника Агентства из-за плохих отметок в Лицее, — запоешь по-другому.
На следующее утро Спанчетта появилась в Лицее и подошла к преподавателю Арнольду Флеку, который стоял в холе напротив математического класса. Спанчетта остановилась. Она изучила преподавателя с ног до головы и сразу же заметила его хрупкое телосложение, бледный цвет лица и кроткие глаза. Неужели это и есть то жестокое мстительное чудовище, которое так красочно описал Арлес? Флек тут же узнал Спанчетту и догадался о цели ее визита.
