Доктор Ирина Петрова в этой группе занимала должность геолога. Выпускница знаменитого советского Института Черного моря, рыжеволосая красавица прославилась на весь мир еще и как археолог, открыв в конце восьмидесятых годов останки древнегреческого города, похороненного на дне Средиземного моря у берегов Пелопоннеса.
Один из крупнейших в мире авторитетов в области аквакультуры, тридцатитрехлетний Томояки Наката или Томо, как его звали друзья, уже создал несколько весьма производительных рыбных хозяйств в Японском море. Находясь на борту комплекса "Мир", он отслеживал темпы роста некоторых видов съедобных морских растений и проводил эксперименты по выращиванию местных моллюсков.
Группе также очень повезло с талантливым и изобретательным морским инженером, который в свои двадцать четыре года оказался самым молодым в компании акванавтов. Карл-Ивар Бьорнсен родился в далеком норвежском городке Хеугесунн и работал водолазом на нефтяной платформе в Северном море. Этот приятный светловолосый молодой человек мог устранить практически любую техническую неполадку. Как наркоман от травки или колес, он ловил кайф от работы.
И, наконец, в группу входила Лайза Тэннер – дерзкая девчонка из Окленда, Новая Зеландия. Лайза была студенткой подготовительных медицинских курсов, а на "Мир" ее взяли в качестве поварихи и медсестры. Она отлично справлялась со своими обязанностями, а также постаралась создать в "Звезде" домашнюю обстановку, увешав стены, свободные от карт, схем и приборов, красочными видами родных мест.
Независимо от состава меню, прием пищи в "Звезде" всегда считался событием. Это было время отдыха и общения, и сегодняшний ужин в этом смысле не был исключением.
Обеденный стол со скатертью в красную клетку был накрыт в центральном модуле, возле широкого окна. За столом сидели все члены экспедиции, за исключением молодого инженера. Музыку выбирал Томо, и в столовой звучала популярная, легко запоминающаяся мелодия "Шелковая дорога" Китаро.
– Жаль, что из овощей у нас сегодня только капуста, – посетовала повариха. – Но все овощные консервы, присланные в последней партии, оказались испорченными.
Ирина Петрова, жуя истекающую янтарным жиром сельдь, с горькой усмешкой заметила:
– Что же ты хотела, дорогая, ведь продукты доставлены с советского судна.
– Зато через неделю я смогу побаловать вас свежим морским салатом, – сказал Томо. – Он становится особенно вкусен после обработки паром. Очень напоминает шпинат.
– Поздравляю вас, Томо, – сказал Пьер Ланклю, который сидел во главе стола, потягивая белое вино из бокала. – Мясо моллюска очень вкусно, не отличить от цыпленка, ей-богу!
Томо благодарно взглянул на Лайзу Тэннер и искренне похвалил ее:
– Мы все должны благодарить нашу повариху, это ее заслуга. Однако считаю своим долгом предупредить вас, господа, туземцы считают мясо этого моллюска половым возбудителем.
Ланклю улыбнулся.
– Ах, что еще надо услышать французу, чтобы попросить добавку!
Над столом грянул гомерический хохот, вызвавший бурную реакцию всеобщего любимца – большого зеленого амазонского попугая по кличке Алдж.
– Что смешного? Что смешного? – скрипучим голосом запричитал Алдж.
Попугай не только скрашивал досуг обитателей "Звезды", но служил и более практическим целям. Так же, как канарейки, которых шахтеры берут с собой в забой для контроля высокой концентрации ядовитых газов, Алдж оповещал акванавтов об опасном скоплении углекислого газа.
– Успокойся, mon ami, лети ко мне и выпей, – сказал Ланклю и протянул свой бокал попугаю.
Алдж взмахнул крыльями и перепорхнул на плечо француза. Ланклю поднес ему бокал, и попугай сделал несколько приличных глотков.
– Полегче, mon petit, – предупредил Ланклю, убирая бокал. – Не то опять заработаешь горькое похмелье.
– Интересно, придет ли Карл-Ивар обедать? – спросила Лайза, управившись с борщом.
Ирина покачала головой.
– Очень сомневаюсь. Думаю, он не придет, пока не закончит ремонт "Миши". Ведь на вечер у нас запланирован выход.
– На какую глубину пойдете? – спросил Томо.
– За девятьсот футов, – ответила русская, – а точнее – на девятьсот семьдесят шесть футов, именно на этой глубине я обнаружила свою находку.
– Не слишком ли глубоко для остатков древней брусчатки? – усомнилась Лайза.
– Вовсе нет, – возразила Ирина. – Дело в том, что вследствие геологической нестабильности этого региона она могла опуститься на такую глубину в результате землетрясения. Кроме того, мы пока не знаем, действительно ли это творение человеческих рук.
– Но если это так на самом деле, то, возможно, это первое реальное свидетельство существования потерянного континента Атлантиды! – взволнованно предположила новозеландка.
Обменявшись осторожным взглядом с археологом, Ланклю высказал свое личное мнение:
– Давайте не будем делать поспешные выводы, Лайза. Ведь Ирина сама сказала, что это могут быть просто прямоугольные куски обычной скальной породы или лавы, получившие такую форму по странному капризу природы. Я пока воздержусь от высказывания дальнейших предположений, надо все увидеть своими глазами.
Петрова взглянула на часы и добавила:
– Если Карлу-Ивару удастся закончить ремонт, вы увидите эти странные образования еще сегодня, комендант. Может, нам стоит пойти в ангар и поинтересоваться, как у него идут дела?
– Конечно, – поддержал ее предложение Ланклю, допил вино и, поднявшись из-за стола, передал Алджа японцу.
В водолазной Ланклю и Петрова облачились в гидрокостюмы и надели акваланги. В отверстии в палубе плескалась темная вода. За счет одинакового давления внутри комплекса и за его стенами выход в море не нуждался в герметичной шлюзовой камере.
Прежде чем покинуть "Звезду", акванавты расписались в вахтенном журнале и поставили точное время выхода в море. Покончив с формальностями, Ланклю первым полез в люк.
По трапу, защищенному решеткой от акул, он спустился на дно. Вода была приятно теплой и непроницаемо черной. Он включил фонарь и тут же испуганно отшатнулся от пары огромных желтых глаз, неожиданно возникших в считанных дюймах от его лица. Луч фонаря осветил узкое серебристое тело шестифутовой барракуды.
Лайза окрестила ее Дядей Альбертом. Рыбина жила в ближайших рифах и по ночам частенько наведывалась к комплексу. Дядя Альберт любил полакомиться остатками пищи, которые Лайза иногда скармливала ему. Он даже узнавал свою кормилицу по костюму и маске и принимал пищу только из ее рук.
Подводную мглу пронзил луч фонаря Ирины, и пловцы направились к светящемуся желтому куполу, покоившемуся на морском дне всего в двадцати ярдах от них. Проплыв между раздвижными телескопическими опорами сооружения, Ланклю направил луч фонаря вверх, освещая днище ангара с люком.
