Македонянин поднялся и, взяв прочитанный свиток, с почтением остановился возле входа в келью хранителя библиотеки.
— А, заходи, — старец пригласил его вовнутрь. — Уже прочел?
— Да, господин Андреас, — Гефестион кивнул и протянул ему рукопись. — Я хотел ее вернуть.
— Хорошо, — хранитель поднялся и взял у него свиток. — Приходи завтра еще. Я дам тебе почитать много интересных книг.
Македонянин поблагодарил его и пообещал зайти. С тех пор он приходил в библиотеку почти каждый день. Старый Андреас очень напоминал ему его первого учителя, Аристотеля. Слушая его, Гефестиону казалось, что он снова в Миезе, а рядом сидит юный Александр, который вот-вот прервет учителя очередным вопросом. Эта сладкая иллюзия спасала его от горькой действительности и отчаяния.
Прошло пять лет. За это время Гефестиону посчастливилось наладить свою жизнь в Пелле, и благодаря удачно сложившимся обстоятельствам он поступил на службу к какому-то чиновнику. Теперь его визиты в библиотеку стали очень редкими, но, несмотря на это, он все равно старался найти время, чтобы приезжать к Андреасу и беседовать с ним.
В то утро ему как раз удалось выкроить лишний час, чтобы нанести визит своему другу. Старый хранитель был невероятно рад его видеть и, усадив за стол, сразу же начал угощать.
— Приедут, говоришь? — он вздохнул. — Мои дети даже не помнят обо мне. Давай лучше поговорим о тебе, — Андреас сел рядом с ним. — Говорят, ты стал уважаемым человеком в Пелле.
— Не то, чтобы уважаемым… — Гефестион покраснел.
— Не смущайся, — хранитель по-отечески потрепал его по плечу. — Все говорят о том, что благодаря твоим стараниям, жизнь многих жителей города заметно улучшилась.
— Просто когда они приходят ко мне с просьбами, я слушаю их и стараюсь помочь, — объяснил македонянин.
— И это главное! — произнес старец. — В отличие от той свиньи, что была помощником чиновника до тебя, ты понимаешь людей и сочувствуешь им. У тебя доброе сердце, мой мальчик. Я это сразу понял, как только тебя увидел.
В ответ Гефестион улыбнулся и опустил глаза. Неожиданно Андреас хлопнул себя по лбу.
— Я совсем забыл! — воскликнул он. — Уже давно хочу кое-что тебе рассказать.
— И что же? — македонянин с любопытством посмотрел на него.
— Есть у меня один друг, — начал хранитель, — который, зная, что я собираю всякие древности, привез мне из Багдада интересную вещицу. Не знаю, как она к нему попала, но, то, что он сумел в целости и сохранности привезти ее в Пеллу — большая удача! Кажется, он выменял ее у какого-то торговца. Сейчас я тебе покажу.
Старец удалился в свою спальню и вскоре возвратился оттуда с небольшим ларцом, украшенным в индийском стиле.
— Этой шкатулке больше тысячи лет! — проговорил он. — Мне повезло, что этому моему другу не пришло в голову открыть ее по дороге. Иначе те бесценные сведения, что хранились в ней, были бы утрачены навеки. Хотя, — Андреас тяжело вздохнул, — увы, но то, что я обнаружил в этом ларце, так или иначе, рассыпалось в прах в моих руках.
— Что же там было? — спросил Гефестион.
— Небольшой свиток с записями на древнеперсидском языке. Но я знаю этот язык и потому все прочел.
Македонянин вопросительно смотрел на Андреаса.
— Помнишь, когда ты в первый раз пришел в мою библиотеку, ты спрашивал меня об Александре Великом? — произнес хранитель.
— Конечно помню, — Гефестион напрягся.
— Так вот, рукопись на самом деле оказалась записями персидской царевны Дрипетис, младшей дочери Дария третьего и жены Гефестиона, хилиарха Александра. Если ты внимательно читал Плутарха, то наверняка помнишь, что после смерти царя, Роксана убила обеих дочерей Дария.
Македонянин машинально кивнул.
— Понятно, зачем она умертвила Стратеиру, — продолжал Андреас. — Старшая царевна также была женой Александра, к которой Роксана жутко ревновала. Но бедная Дрипетис была не причем, во всяком случае, сначала я был в этом уверен.
— А это разве не так?
— Оказывается, нет. Дрипетис случайно стала свидетельницей черных дел Роксаны, за что и поплатилась своей жизнью.
— Каких черных дел? — Гефестион почувствовал, как у него внутри все сжалось.
— Все, да и сам Александр, тогда были уверены, что Гефестион, хилиарх империи, умер от тифа, которым заразился, выпив воды. На самом же деле вовсе не болезнь стала причиной его гибели. Роксана, снедаемая ревностью к близкому другу своего мужа, подлила ему в вино какой-то страшный яд, который привезла с собой из Индии. Бедняжка Дрипетис все это видела. Она даже попыталась спасти мужа, но ей это не удалось. После гибели Гефестиона она долгое время молчала из страха перед гневом царя, а после его смерти не выдержала и рассказала сестре. Стратеира посоветовала ей все записать и спрятать, что та и сделала.
Македонянин почувствовал, как его пальцы судорожно вцепились в подлокотники деревянного стула, на котором он сидел.
— За что? — дрожащим голосом спросил он. — За что Роксана убила Гефестиона?
— Из ревности конечно, — ответил Андреас. — Она видела, что хилиарх — самый близкий царю человек. Именно с ним Александр проводил больше всего времени. Поэтому в душу Роксаны закралось подозрение о любовной связи между ними, которое еще больше разжигал персидский евнух Багоас. Он, то и дело, нашептывал царице о том, как видел Гефестиона рано утром выходящего из спальни Александра, нарочно рисуя ей все в черных красках.
По мере того, как он говорил, у Гефестиона перед глазами одна за другой, всплывали картины его прежней жизни. Словно наяву он увидел расстилающегося перед ним в поклоне евнуха, которому он пожелал доброго утра, выходя из покоев Александра. Проклятому персу было невдомек, что в спальне друга он уснул случайно. Затем македонянин вспомнил злобный взгляд Роксаны, мечущий молнии и полный ненависти…
В это время хранитель налил ему в стакан еще напитка.
— Ты пей, пей, — он похлопал бледного, как полотно, юношу по плечу.
— Александр и Гефестион были близки душой, а не телом, — дрожащим голосом проговорил македонянин, поднимая на него глаза.
— Я тоже так думаю, — Андреас покачал головой. — Как жаль, что рукопись Дрипетис рассыпалась прямо в моих руках! Потомки никогда не узнают правды!
— Это ложь, — словно во сне повторял Гефестион. — Это ложь. Они были близки с детства… вместе росли, вместе учились. Они были друзьями и наперсниками, но никогда… — он запнулся.
— Вижу, ты очень неравнодушен к судьбе Александра, — заметил хранитель.
