— Мне неловко об этом говорить, — Пробст, не гладя, сделал большой глоток из своего бокала, тут же недовольно сморщился и с обречённым видом произнёс: — Я случайно услышал разговор Эпарха с Розаном о том… объекте, который каждый из них желает получить, если повстречает Зверя… — На мгновение мужчина прервался. — Так вот, Розан хочет вернуть свою разорившуюся компанию, а толстяк Эпарх — какие-то ценные бумаги, которых у него когда-то была целая прорва. Я не знаю чего хочет юноша с крысиным выражением на холёном личике, но явно не благоденствия для обездоленных. На общем эгоистическом фоне ваше горе мне кажется заслуживающим безоговорочного доверия…
Пробст ещё что-то говорил, но Айви его уже не слышала. Мужчина, сам того не подозревая, коснулся самого больного места в её сердце. Она в тысячный раз подумала о том, ради чего согласилась на охоту…
Кэрис — её младший брат. Её радость. Её печаль. Её ежесекундная, не утихающая с годами боль. Они рано остались без родителей и Айви, которая была на семь лет старше брата, заменила ему и отца и мать. Это было трудно, потому что пришлось поставить крест на лелеемой с детства мечте стать экзобиологом. Но астробиология требовала многомесячных экспедиций, а оставить брата одного в чужом интернате Айви не могла.
Пришлось искать работу рядом с домом, недалеко от школы второго цикла. Она стала бионическим оператором в компании "Кибертроник". Всё шло хорошо. Кэрис прекрасно учился, и наставники прочили ему карьеру будущей знаменитости в области сложных полимеров. Айви с нетерпением ждала, когда брат окончит высшую школу, чтобы самой вернуться к не погасшей за годы мечте.
Всё рухнуло в одночасье.
За месяц до получения перовой научной степени у брата обнаружили признаки неизвестной болезни. Полгода его переправляли из одного медицинского центра в другой, но вылечить не смогли. С каждым днём ему становилось всё хуже, а врачи только разводили руками. Айви с надеждой предложила гибернацию, однако разрушенный неведомой болезнью организм уже не способен был поддерживать жизнь. Взамен врачи предложили полную заморозку, но Айви наотрез отказалась: замораживать было нечего — за два года изнурительной болезни Кэрису ампутировали обе ноги и правую руку. Трансплантологи разводили руками: ничего нельзя сделать.
Год назад Кэрис впал в кому, и с тех пор его жизнь протекает по растительному принципу — никакой мозговой активности, полное отсутствие соматических проявлений, питание физраствором по катетерам… И нет надежды, кроме эфемерного, почти сказочного лимонно-жёлтого конверта…
Айви подняла тяжёлый взгляд на Пробста, молчавшего уже целую минуту, заметив, что девушка его не слушает.
— А вы?.. — едва слышно спросила она.
— Что я? — не понял мужчина.
— Какая у вас причина убить Зверя?
— Долг… — с трудом выдавил короткое слово Пробст.
— Деньги? — криво усмехнулась Айви.
— Нет. — Мужчина выпрямился, превратившись в легендарного греческого атлета. — Жизнь… не моя…
Они напряжённо молчали.
Еда на тарелках давно остыла, напитки согрелись.
Айви с удивлением поняла, что испытывает к Пробсту симпатию. Ей стало приятно от мысли, что именно он, а никто другой из присутствующих на Полигиуме мужчин, обратил на неё внимание.
Девушка указала глазами на фонтан и с улыбкой произнесла:
— Ваши меры предосторожности наивны. Если Тьютор следит за нами, ему не составит труда узнать смысл сказанного по движениям губ.
— Знаю, — двинул широким плечами Пробст. — Но я подозреваю не столько нашего болтливого хозяина, сколько одного из соперников!
— Есть основания?
— Есть предчувствие… — задумчиво произнёс Пробст.
— В таком случае я готова внести в вашу копилку сомнений и собственные наблюдения.
Мужчина удивлённо посмотрел на Айви.
— Тьютор говорил, что в визир каждого скрапа встроен чип-идентификатор редких видов фауны и флоры. Тогда почему в запретительный список не внесли самого Зверя? Я не доверяю словам Тьютора о патруле и нашей браконьерской охоте. Кроме того, тот, кто программировал чип, мог внести в него некоторые изменения, расширив или сузив список амнистированных видов. И ещё. Согласитесь, довольно странно выглядит блокировка функций ведения огня внутри платформы. Мы же не пациенты специальной клиники, сбежавшие на "терраморф-дельта", чтобы свести счёты с жизнью! По-моему, разумнее держать арсенал закрытым до начала охоты, но с действующим оружием, чем настежь раскрыть его двери, чтобы каждый мог беспрепятственно бродить по стеллажам с общим снаряжением.
— Я тоже заметил, что Эпарх и Буффон слишком долго изучали скрапы. — Пробст поднялся. — В силу определённых обстоятельств я не могу отказаться от охоты в вашу пользу, но предлагаю завтра перед вылетом на точки обменяться оружием.
— Зачем? — не поняла Айви.
— Чтобы спутать возможному противнику карты… — неуверенно произнёс мужчина и, попрощавшись, ушёл.
Девушка в одиночестве доела холодный ужин. Некоторое время прислушивалась к успокаивающему шуму воды, потом направилась к себе.
Ни Эпарх, ни Буффон, ни Розан так и не показались…
День второй
…не выдержал колебательный контур. Пилот стабилизировал рвущее обшивку поле, но вернуть чувствительность приборам не смог. Оставалась надежда на избыточность нейронных связей ослепшего и оглохшего криотронного мозга, способного посадить в аварийном режиме разваливающийся на ходу корабль. После очередного, особенно сильного толчка, когда на голову пилота посыпались осколки не оживших приборов, где-то в кормовой части раздался сильный хлопок. Вибрация сбросила влажные пальцы с задрожавшего пульта, и пилот почувствовал долгожданный импульс — умирающий в агонии мозг успел обойти повреждённые сети и по дублирующим каналам восстановил управление вспомогательными двигателями. Маршевый комплекс не работал, поэтому торможение в атмосфере проходило под аккомпанемент непрерывных ударов по корпусу — разлетались ажурные элементы экрана-гасителя. Секунд через сорок вибрация достигла критической величины, и пилот приготовился к катапультированию…
Айви долго принимала душ, поминутно обращаясь к панели наборного модуля ароматизаторов в поисках запаха, способного вернуть ей утраченную за ночь уверенность в своих силах…
Сегодня она проснулась с тяжёлой головой и долго лежала в кровати, со страхом прислушиваясь к необычным ощущениям. С некоторых пор Айви стала замечать за собой фобию: она боится любых изменений в своём организме, непроизвольно принимая их за первые симптомы той ужасной болезни, которая лишила её любимого брата…
