Горели свечи, и подано было подогретое вино с пряностями. Император угощал владетельного князя, как и положено обращаться со знатным пленником. А тот болтал, радуясь собственной важности...
...Идея общего удара по ослабевшей Империи пришла, как и положено, разом во много почитавших себя умными голов. Правитель Мельина крушил силу Радуги, а в Семандре уже составлялись планы. Сперва просто набега: взять богатые откупы с торговых городов, а потом - чем небеса не шутят? - и прибрать к рукам всю благодатную долину Суолле.
- Ну и что же вам помешало, благородный князь? - с приятной улыбкой спрашивал Император, знаком напоминая виночерпию вновь наполнить кубок ди Амато. - Почему же после первых побед не были отправлены послы для заключения мира?
Владетельный князь впервые за всю беседу вдруг как-то замялся.
- Э-э... Ваше императорское величество... мне бы не хотелось давать прямого ответа... это может послужить уроном моей чести...
- Отчего же? - как можно более приятнее и искреннее удивился Император. - Ведь это настолько естественно. Империя всё равно сильна. Ввязываться в тяжёлую и затяжную войну не в интересах относительно небольших княжеств. У вас был шанс получить немалый куш, дорогой князь, отчего же этим никто не воспользовался?
Лоб ди Амато ни с того, ни с сего покрылся потом. Пальцы задрожали.
- В-ваше в-величество...
Император терпеливо ждал. За всё время беседы пленник ни разу не упомянул служителей Слаша Бесформенного. И, само собой, не вспомнил о казнях пленных легионеров.
- Я внимательно слушаю владетельного князя, - негромко произнёс правитель Мельина.
- А в самом деле... - как бы ошарашенно пробормотал ди Амато. - Это было неразумно, Ваше императорское величество, очень неразумно. Конечно, нам следовало вступить в переговоры... Но... вы понимаете... Спаситель учит нас, что жадность - смертный грех. Боюсь, что многие начальствующие над нашим войском поддались этому греху...
Понятно. Жадность. Простая человеческая жадность. Это ведь так хорошо всё объясняет, подумал Император. Как же, дорогой князь, так я тебе и поверил. Две возможности - или кто-то в Семандре на самом деле верил, что способен дойти до Мельина и взять его, или... В бой их толкало что-то ещё. Там, где остановился бы любой осторожный хищник, движимый природными инстинктами, Семандра лезла вперёд, очертя голову. Ну зачем, скажите на милость, им понадобились северные земли? Богатый рудами и ремеслами анклав Демта? А Буревая гряда, где людей нет на несколько дней пути? Река Суолле являла собой прекрасный рубеж, на котором можно закрепиться. Дать и в самом деле пахарям на захваченных землях освобождение от налогов. Раздать пустующие угодья своим мелким беззамковым рыцарям. Осесть. И, когда имперские легионы переправились бы наконец через реку, их бы встретила уже не только восточная конница. Но и пешие полки из недавних подданных Империи - если б, конечно, у семандрийских королей и князей хватило б ума и в самом деле претворить всё это в жизнь.
Так ведь нет. Полезли дальше. На высокий западный берег. То ли донельзя уверены в себе, то ли в бой их послало нечто совершенно иное, чем просто желание хапнуть, улучив момент, чужого добра.
- Конечно, - с приятной улыбкой кивнул Император. - Конечно, я понимаю. Жадность - ужасный порок. Но вот зачем тогда были казнены во взятых вами городах мои легионеры, до конца оставшиеся верными присяге и долгу?
Ди Амато побледнел ещё больше. Знает кошка, чьё мясо съела, чувствуя закипающую внутри ярость, подумал Император.
- Но вам, конечно же, неизвестны эти случаи расправы, не так ли, дорогой князь? И, как воин, как человек чести, вы, конечно же, восстали бы против них, случись такое на ваших глазах, ибо казнь пленных... - Император сделал многозначительную паузу, - конечно, не доставила бы чести приказавшему сие полководцу, и уж конечно же, жестокость наверняка развязала бы руки военачальнику противоборствующей стороны, потребовав от него хотя бы отомстить за своих, не так ли?
Владетельный князь потел всё сильнее. Он, конечно же, понимал, куда клонит Император.
- М-мне б-было известно о казнях, в-ваше величество, - пролепетал наконец ди Амато, и Император усмехнулся - у этого князька, видно, всё же сохранились какие-то понятия о чести. Во всяком случае, он не пытался загородиться спасительным незнанием. - Но я осуждал это, я не был с этим согласен! И казнили не мы и даже не семандрийцы...
- А кто же? - сейчас Император был сама любезность. - Поведайте мне это, дорогой князь, этим вы не уроните своей чести и не выдадите боевых товарищей. Презренные палачи не заслуживают снисхождения, не так ли?
Ди Амато судорожно кивнул.
- Король Грациан Второй отдал приказ, ваше величество... Под влиянием... влиянием... - князь стал белым. - Служителей Слаша Бесформенного, Ваше величество! - закончил он страшным шёпотом, озираясь по сторонам.
Император блестяще разыграл удивление.
- Служителей кого! Никогда о таком не слышал. Да и как потерпят ревностные слуги Спасителя жрецов какого-то поганого божка?!
- Ах, не говорите так, Ваше величество, - по-прежнему шёпотом запротестовал князь, в ужасе озираясь по сторонам, словно из тёмного угла императорского шатра вот-вот готов был появиться сам Слаш собственной бесформенной персоной. - Сами слуги Спасителя страшатся его. После тех чудес, что мы видели...
Император плотно сжал губы, кулаки невольно сжались. Забытые боги не вылезают на белый свет ни с того, ни с сего. Кто-то оживил их, кто-то выгнал из тайных убежищ, где они мирно дремали в тысячелетнем сне. И Императору казалось, что он знает ответ.
Взгляд невольно падал на левую руку, там, где ещё совсем недавно красовалась белая перчатка. Страшное оружие, невероятно щедрый подарок, которым он стёр с лица земли Радугу, поверг в ничто могущество семи Орденов. Магов не стало - и Мельин, как ни крути, лишился сильных защитников. Они могли ненавидеть его, Императора, но взорвать и обратить в ничто землю под собственными ногами они едва ли б рискнули.
Тогда, той страшной зимой, вот-вот должны были исполниться Пророчества Разрушения. Все ожидали прихода Спасителя. Что избрано оружием на этот раз? Опять какие-нибудь "священные книги", только теперь этого самого "бесформенного"?
Счастье ещё, что те, у кого Мельин лёг поперёк дороги, не могут сами ворваться в него, им приходится прибегать к помощи других...
Ну что ж, жёстко подумал Император. Быть может, вы уже жалеете, что подарили мне эту перчатку, неведомые. А если ещё нет - я заставлю вас горько об этом пожалеть.
Ведомые Императором легионы двигались за семандрийской конницей. Текли лесными тропами и просеками, тщательно избегая больших дорог. Рассылаемых се-мандрийцами разведчиков перехватывали.
