— Д’Хуна хорошо служила Глазам, — девушка тщательно следила за своим голосом: нельзя позволить, чтобы пришедшая заподозрила, что новость напугала Д’Эйри.
— Она могла бы служить и получше, — острым язычком Д’Атей провела по губам, словно смакуя что–то вкусное. — Собирается Военный Совет…
Д’Эйри замерла в напряжении, а затем заставила себя расслабиться, надеясь, что собеседница не увидит её секундной слабости, хотя та не сводила с неё злобных завистливых глаз.
— Но это же против обычаев. Никто не имеет права решать судьбу хранительниц Глаз…
— Д’Фани ссылается на Закон о Тройной Опасности — тогда воины не зависят от Глаз. Это тоже обычай.
Д’Эйри, прилагая невероятные усилия, подавила готовое слететь с губ восклицание. Д’Фани, этот фанатик, приверженец старых обычаев, давно позабытых её народом… Д’Фани, повсюду болтающий о Кормлении… Если он привлечёт на свою сторону необходимое число сторонников, что же тогда будет?
— Военный Совет уже заседает, — Д’Атей придвинулась чуть ближе к девушке, внимательно наблюдая за её лицом, пытаясь прочесть чувства, которые обуревали её. — К воинам с речью обратится Д’Фани. И Голос Скалы…
— Голос Скалы, — перебила Д’Эйри, — молчит уже столько лет, сколько ты помнишь себя, Д’Атей. Даже самому Д’Рубину не удалось заставить ответить его, хотя он потратил на это весь прошлый год. У древних были свои секреты, которые утеряны нами.
— Потеряно не так много, как мы думали. И наверное, это из–за того, что мы искали другие пути, менее сложные и полегче. Но Д’Тор узнал, как заставить Голос говорить. Вслед за своим братом он стал изучать древние обычаи. Ты ведь слышала слухи, что если нам не удастся добиться нового приплода лурл, то наш род не долго продержится. Во время бури Д’Хуне не удалось заставить работать троих.
Троих? Она не справилась с тремя! Но самой Д’Эйри не подчинились целых четыре! И Д’Хуна отказалась от Глаз. Поэтому и ей придётся поступить так же… Но на что перед этим намекала Д’Атей? Нужно побольше разузнать.
— Ты говорила, что Д’Хуна должна была служить лучше, — Д’Эйри совсем не хотелось спрашивать об этом Д’Атей: глаза той блестели злорадным огнём, чувствуя её страх. — Что ты имела в виду?
— Если Голос предскажет ещё одну бурю, то авторитет Д’Фани в Совете ещё больше поднимется. Что с того, что хранительницы Глаз поклялись всю жизнь служить Норноху? Кому нужна такая служба, если их власть над лурлами ослабевает? Им даже не удаётся заставить лурл давать больше потомства! Некогда Кормление было обычаем. И только слабаки наших дней, захотевшие отойти от него…
Тут уж Д’Эйри не смогла сдержаться, хотя сразу пожалела об этом, увидев торжествующий огонёк в глазах Д’Атей:
— Давным–давно миновали времена этих варварских обычаев, и Кормление — одно из них. Вспомни Указ Д’Гана: нам нельзя возвращаться к своему тёмному прошлому и возрождать их. Неужели мы поднялись из мутной тины лишь для того, чтобы снова увязнуть в ней?
— Д’Фани думает, что мы обречены быть слабыми, пока прислушиваемся к таким, как Д’Ган. А как твои лурлы, Носитель Глаз? Всё такие же сильные и послушные, как всегда?
Д’Эйри заставила себя выдавить улыбку.
— Спроси об этом у стен Норноха, Д’Атей. Разве башня разрушена? Разве треснули стены во время бури?
— В этот раз нет. Но если Голос скажет, что придёт ещё одна буря, а за ней — следующая… — Д’Атей улыбнулась. — Я думаю, теперь, после заявления Д’Хуны, многие прислушаются к словам Д’Фани. Он может даже потребовать для себя чрезвычайных полномочий. Хорошенько поразмысли над этим, Д’Эйри.
Кивнув, Д’Атей выскользнула за дверь. Д’Эйри ещё раз поглядела на море. Голос… Неужели брату Д’Фани удалось восстановить его? Или, может, что более вероятно, это какой–то трюк Д’Фани, чтобы повлиять на Совет и её народ и вынудить его вернуться к старым обычаям, забытым со времён Д’Гана? Голос звучат изнутри Трёх Стен, установленный на самой высокой вершине. В те давно минувшие дни он точно предсказывал приближение бури. Но и замолчал он вследствие обычаев: только определённая группа людей обслуживала Голос, разбиралась в его хитром механизме, и когда в Год Красного прилива вспыхнула эпидемия чумы, по какой–то неизвестной причине первыми она поразила именно слуг Голоса.
Ещё несколько лет Голос продолжал сообщать о приближении бурь, хотя тех, кто мог обращаться с его сложным механизмом, уже не осталось в живых. Людям стало казаться, что он вечный, но затем что–то в нём сломалось, он уже не точно предсказывал бурю, пока наконец вообще не остановился. Несмотря на все попытки отремонтировать его, уже в течение двух поколений все они заканчивались неудачами. По–видимому, как и лурлы, Голос управлялся ментальными силами, подчиняясь психическому дару клана сенситивов, которого теперь не существовало. Никаких устройств, вроде Глаз, с помощью которых можно было бы управлять Голосом, не было обнаружено.
Глаза… Мысли девушки снова вернулись к Д’Хуне, отказавшейся от них. Наверное, на это её вынудило пойти отчаяние, когда она поняла, что не может заставить двигаться лурл. Конечно, сейчас с ними не так нянчатся, как в старые времена. Впрочем, их численность всегда оставалась на нужном уровне, тщательно контролируемом. А может, всё дело в мутациях, и новое поколение лурл менее подвержено воздействию Глаз? Ведь и сами люди изменились за столетия, что покинули море, отважившись выйти на сушу: теперь они амфибии. Но никогда их не отпускал страх, что если их вынудят покинуть Норнох — их единственный оплот на суше, то они утратят свой с таким трудом приобретённый разум и превратятся в безмозглых морских тварей, какими были некогда.
Возврат к давно запрещённому Кормлению лурл — не безумие ли это? Д’Ган учил их: этот дикий и варварский обычай низводит людей до уровня кровожадных морских хищников.
Д’Эйри показалось, что сегодня обруч с Глазами особенно сильно сдавливает лоб, его вес словно увеличился: теперь она не сможет носить его с прежней горделивостью. Девушка вернулась к оконной щели, прижалась головой к твёрдой раме, ощущая холод ветерка и морских брызг на своей чешуйчатой коже. Она так устала. Знали бы те, кто никогда не носил Глаз, какое это тяжёлое бремя, когда начинают разглагольствовать о привилегиях и могуществе её положения. Груз этого бремени, чувства постоянного страха и ответственности — никакие знаки почтительности не стоят этого!
Так почему бы не последовать примеру Д’Хуны и не признаться, что и её четыре лурла не подчинились ей? Но её признание лишь укрепит позиции Д’Фани и его сторонников. Другие Хранительницы Глаз слишком молоды и легко поддаются чужому влиянию, а одна из возможных кандидатур — Д’Васа, которой Д’Эйри не доверяла ни на гран.
