— Так вы проникли в исторические времена?
— Вот именно. Сейчас мы держим в фокусе обитателя четырнадцатого века. Вы только вообразите! Скоро запустим средневековый проект. Ох, мисс Феллоуз, знали бы вы, как я рад буду избавиться от этого вечного мезозоя — от всех этих трилобитов, образцов породы, гербариев и прочего, отправить палеонтологов по домам и пригласить наконец-то историков… Но ведь вы пришли мне что-то сказать? А я-то мелю языком, не даю вам слова вставить. Говорите же, мисс Феллоуз! Говорите! Поистине, вы застали меня в прекрасном настроении. Просите у меня что хотите.
— Приятно слышать, — улыбнулась она. — Я как раз хотела спросить, нельзя ли пригласить к Тимми учителей.
— Учителей?
— Да. Я свою скромную задачу выполнила, теперь мне остается отойти в сторонку и уступить место настоящим преподавателям.
— Но что они должны преподавать?
— Все. Историю, географию, естествознание, арифметику, грамматику — все, что входит в школьный курс. Мы должны устроить для Тимми школу, чтобы он выучился всему, что следует знать.
Хоскинс уставился на нее так, точно она говорила по-китайски.
— Хотите, чтобы он изучал дроби? А также историю Соединенных Штатов? Первые поселенцы, американская революция?
— Почему бы и нет?
— Что ж, попробовать можно — добавим заодно тригонометрию и высшую математику, если хотите. Только вот способен ли он воспринять все это, мисс Феллоуз? Тимми — потрясающий парень, спору нет. Но мы не должны забывать, что он всего лишь неандерталец.
— Всего лишь?
— Их умственные способности были очень ограничены, судя по…
— Он уже умеет читать, доктор Хоскинс.
У Хоскинса отвалилась челюсть.
— Что?
— «Кошка залезла на дерево». Он мне сейчас прочел это вслух. «Поезд засвистел». Я наугад открыла книгу, и он мне прочел эту фразу.
— Умеет читать? Неужели?
— Я показала ему буквы и объяснила, как они складываются в слова. До остального он дошел сам, и в удивительно короткий срок. Не могу дождаться момента, когда об этом узнает доктор Макинтайр и вся прочая компания. Вот вам и ограниченные способности неандертальцев, доктор Хоскинс. Тимми уже читает детские книжки. А погодите, придет время — и он начнет читать книжки без картинок, газеты, журналы, учебники…
— Право, не знаю, мисс Феллоуз… — погрустнел внезапно Хоскинс.
— Вы только что сказали, будто я могу просить все, что хочу…
— Да, знаю — и мне не следовало так говорить.
— Неужели учитель для Тимми — такой уж большой расход?
— Дело не в расходах. И это просто чудо, что Тимми умеет читать. Просто изумительно. Я говорю искренне и хочу сейчас же посмотреть, как он это делает. Но вот вы говорите, что ему надо устроить школу… Говорите о предметах, которые он со временем будет изучать… А времени-то осталось не так уж много, мисс Феллоуз.
— То есть как? — заморгала глазами она.
— Вы же должны понимать, что эксперимент с Тимми не может продолжаться до бесконечности.
Ее охватил ужас, и пол у нее под ногами словно обратился в зыбучий песок.
О чем это Хоскинс? Она, наверное, не совсем поняла его. «Эксперимент не может продолжаться до бесконечности». Почему? Что случилось?
В мучительном озарении предстал перед ней профессор Адамевский со своим минералом, который через две недели отправили назад, чтобы очистить камеру стасиса для нового экспоната.
— Вы собираетесь отправить Тимми обратно? — еле слышно спросила она.
— Боюсь, что да.
— Но ведь это мальчик, доктор Хоскинс, — не камень.
— Все равно, — отвел глаза Хоскинс. — Не следует придавать ему слишком большого значения, знаете ли. Мы узнали от него почти все, что было возможно. Он не помнит ничего такого о неандертальской жизни, что было бы по-настоящему ценным для науки. Антропологи не очень-то понимают то, что он говорит, а вопросы, заданные ему через вас, не дали значительных результатов, так что…
— Я не верю, — онемевшими губами сказала мисс Феллоуз.
— Прошу вас, мисс Феллоуз. Это, конечно, произойдет не сегодня, но все же от этого не уйти. — Он обвел рукой свой заваленный стол. — Теперь, когда мы вот-вот начнем доставлять сюда людей исторической эпохи, нам понадобится все стасисное пространство, которое у нас есть.
У мисс Феллоуз это не укладывалось в голове.
— Но как же можно…
— Пожалуйста, не расстраивайтесь, мисс Феллоуз.
— Он единственный живой неандерталец на свете, а вы собираетесь отправить его назад?
— Я уже сказал. Мы узнали о нем все, что могли. Надо двигаться дальше.
— Нет.
— Мисс Феллоуз, прошу вас, прошу. Я знаю, вы сильно привязаны к мальчику. И кто вас упрекнет? Он сногсшибательный парень. И вы столько времени день и ночь находились при нем. Но ведь вы профессионал, мисс Феллоуз. Вы должны понимать, что дети, за которыми вы ухаживаете, приходят и уходят, и нечего надеяться удержать их навсегда. Это для вас не новость. Кроме того, Тимми вас покинет не сейчас — может быть, до той поры пройдет еще много месяцев. И если вы хотите, чтобы к нему тем временем ходил учитель — мы, конечно, сделаем все, что можно.
Она продолжала тупо смотреть на него.
— Вам что-нибудь дать, мисс Феллоуз?
— Нет, — прошептала она. — Ничего мне не надо. — Вся дрожа, она встала и, точно в кошмарном сне, побрела к выходу. Подождала, пока откроется дверь, и прошла через приемную, глядя прямо перед собой невидящими глазами.
Тимми отправляют обратно?
Обратно?
Что они все, с ума посходили? Тимми больше не неандерталец — разве только с виду. Он хороший, славный мальчик, он ходит в зеленом комбинезоне, любит диафильмы и сказки «Тысяча и одна ночь». Он наводит вечером порядок у себя в комнате. Он умеет пользоваться ложкой, ножом и вилкой. Он умеет читать.
И его собираются отослать назад в ледниковый период, где он будет блуждать в одиночку по забытой Богом тундре?
Но так же нельзя. Он не выживет, вернувшись в свой старый мир. Он больше к нему не подходит. Он не умеет ничего, что должен уметь неандерталец — зато научился многому такому, что в неандертальском мире абсолютно бесполезно.
Он погибнет там.
Нет, Тимми, — сказала себе мисс Феллоуз, собрав все свои душевные силы, — ты не погибнешь. Нет.
51
Теперь она знала, зачем Маннхейм оставил ей свой телефон. В свое время она не поняла, но Маннхейм, как видно, смотрел в будущее и предвидел, что случится нечто, представляющее угрозу для Тимми. Он предвидел, а она нет. Она просто закрывала на все глаза. Просто не обращала внимания на очевидные факты, неумолимо подводящие к истине, которую только что открыл ей Хоскинс. Позволяла себе верить, вопреки фактам и рассудку, что Тимми так и будет жить в двадцать первом веке до конца своих дней.
