опустошенным. Внезапно он ощутил холод, который пробрался в его конечности, и встал, чтобы растопить печь. Когда дрова разгорелись, он, следуя спонтанному импульсу, достал из своего тайника в платяном шкафу папку с обременительными текстами с форума и прочими материалами для шантажа и сжег их все.
От этого стало удивительно хорошо. В то же время было грустно это делать. Похоже на преждевременное прощание с жизнью.
«Вот еще», – подумал он, наблюдая за тем, как вспыхивают бумаги и превращаются в пепел. До сих пор ему удавалось выпутываться из любого положения; удастся и на этот раз. Он не умрет в России.
Наконец телефон издал звук, уведомляющий о получении сообщения. Леттке вскочил, потянулся за ним, открыл письмо. И в самом деле пришел ответ от одной из секретарш:
«Уважаемый герр Леттке,
в настоящее время фюрер находится на фронте. Мы ожидаем его возвращения не раньше конца следующей недели. Боюсь, раньше я ничего не смогу для Вас сделать.
Хайль Гитлер!
Г. Юнге»
Леттке, с телефоном в руке, как оглушенный опустился на ближайший стул.
Вот и все. Теперь действительно все пропало.
* * *
На следующее утро Ойген Леттке принял решение.
Позвонил в берлинскую гостиницу «Кайзерхоф», попросил забронировать номер и заявил, что его интересует исключительно номер 202. Если это можно устроить.
– Если расплатитесь заранее, я с удовольствием его для вас забронирую, – сказала женщина с ресепшен. – Как долго вы планируете остаться?
– А когда он будет свободен? – спросил Леттке, пораженный тем, что его затея не встречала на пути никакого сопротивления.
– С завтрашнего дня, если хотите.
– Хорошо. Да. Здорово. Тогда я возьму его на одну ночь. Завтра.
Почему бы не завтра? Подойдет любой день. А большого выбора у него все равно не было.
– Итак, за вами забронирован номер 202. Он будет в вашем распоряжении завтра с 15 часов. Хотите заказать что-нибудь еще?
– Что, например?
– В таких случаях обычно заказывают бутылку шампанского. Если хотите, мы подготовим ее к вашему приезду.
Почему бы и нет? Представшая перед глазами картина, как он тогда сидел напротив нее и тянулся за бутылкой, заставила Ойгена Леттке сказать:
– Да. Хорошая идея. Подготовьте, пожалуйста, бутылку шампанского.
Вслед за тем он предоставил свои данные и тут же оплатил номер, переведя деньги по телефону. Затем забронировал место в поезде до Берлина, в один конец, и начал собирать вещи.
Было немного вещей, которые он сложил в чемодан. Во-первых, ему не требовалось много для осуществления задуманного, а во-вторых, потому, что у него осталось мало чистых вещей.
Наконец, он достал старый пистолет своего отца, «Люггер-08», из ящика, где его хранила мать, и флакон оружейного масла, который ждал своего часа долгие годы. Разобрал оружие, тщательно прочистил, смазал маслом необходимые детали и снова собрал. Это он еще умел.
А получится ли у него управлять танком?
Выяснять это он не собирался.
В заключение зарядил пистолет, удостоверился, что тот на предохранительном взводе, и сунул его под одежду в чемодане.
59
После того как Хелена отыскала секретный номер Лудольфа, на который она как-то наткнулась, она подошла к караульному и потребовала:
– Позвоните по этому номеру. Если ответит герр фон Аргенслебен, передайте ему, пожалуйста, мое желание поговорить с ним.
Имя, по-видимому, ничего не говорило охраннику, но он сделал так, как ему велели. Можно было наблюдать, как он становился меньше во время телефонного разговора и, несмотря на холод, на его лбу выступили капли пота, когда он убрал аппарат от уха.
– Он приедет сегодня днем, – передал он с растерянным выражением лица.
Затем Хелена вернулась в дом и направилась в свою комнату, где ждала у окна, пока не увидела, как подъехал черный лимузин Лудольфа.
Она встретила его в дверях.
– Фройляйн Хелена! – воскликнул он, криво кланяясь в своей манере. – Как ваши дела?
Хелена сняла с крючка пальто.
– Давайте прогуляемся по саду. У меня есть предложение, предназначенное только для ваших ушей.
Брови Лудольфа резко поднялись.
– Охотно, – ответил он, заметно удивленный.
И с заметным любопытством.
Она вышла на улицу. Оба караульных стояли у ворот и не выпускали их из виду.
Хелена повернула в заднюю часть сада.
– Вам известно, что со мной произошло? – спросила она Лудольфа.
– Да, – ответил он. – И мне очень жаль…
– Могу я спросить, – перебила она, – откуда вам это известно?
Что-то похожее на мимолетную улыбку промелькнуло на его тестообразном лице.
– Что ж, признаюсь, я стараюсь постоянно быть в курсе всего, что касается вас.
– Видите? – сказала Хелена. – Что-то подобное и я сделала. Я навела о вас справки. И потому мне известно, что в силу своего положения у вас есть определенные… возможности.
Лудольф подозрительно посмотрел на нее.
– Что вы имеете в виду?
– Вы высокопоставленный офицер СС. Если попытаться запросить информацию о вас, то появится уведомление о том, что ваши данные заблокированы – такое происходит не более чем с сотней человек в Германии. Если сделать определенные вещи, за которые впоследствии увольняют со службы в НСА, можно обнаружить, что вы имеете отношение к Отделу VI-D РСХА, занимающемуся внешней разведкой на Западе. И что иногда вы бываете в порту Бремена, где на корабли часто садятся люди с действительными выездными документами, у которых портовая полиция спрашивает, откуда они их взяли.
Теперь усмехнулся Лудольф, что выглядело довольно неаппетитно.
– Вы замечательная женщина, Хелена. А дальше? Какой вы из этого делаете вывод?
– Делаю вывод, что у вас есть возможность контрабандой вывезти человека из страны и обеспечить его благополучное прибытие в другую страну, нейтральную страну, – сказала Хелена. – Поступая так, будто этот человек – один из ваших шпионов.
– Хм-м. – Он покачал головой. – Да, вероятно, я мог бы.
Момент настал. Момент, о котором она, возможно, позже будет вспоминать как о поворотном пункте своей жизни.
Или точке, когда ее старая жизнь закончилась и началась другая.
Хелена остановилась, повернулась к нему, выпрямилась во весь рост и посмотрела ему прямо в глаза.
– Мне сейчас нужно задать вам прямой вопрос, – заявила она. – Вы все еще хотите, чтобы я стала вашей женой?
Глаза Лудольфа расширились.
– Больше всего на свете, – ответил он без всякого колебания.
– Есть, – продолжала Хелена, тщательно подбирая каждое слово, – некий человек, который не может оставаться в Германии. Если я доверю вам этого человека и вы устроите так, чтобы он благополучно добрался до Бразилии, я готова впоследствии стать вашей.
Она прочла во взгляде Лудольфа что-то вроде шока. Он энергично вздохнул, и в то же время стало заметно, как внутри него началась какая-то работа.
– Что за человек? – спросил он.
– Я бы предпочла, чтобы вы не задавали вопросов в этом направлении, – ответила Хелена, преисполненная, со своей стороны, решимости противостоять всем дальнейшим расспросам.
Он кивнул, уступив.
– Ладно. Не стану спрашивать. Только как именно вы себе это представляете.
– Я представляю, что упомянутый человек будет находиться в обусловленное время в обусловленном месте и вы позаботитесь о том, чтобы его оттуда забрали. Вы организуете все, что дальше необходимо организовать, и,
