Паукообразный чужак исчез, а охранник, прогнавший его, снова встал на свой пост у трапа.
Миновав угол склада, Теннисон двинулся по дорожке, ведущей к бару. За баром лежало пятно черной тени от второго склада. Добраться бы незамеченным, тогда авось и до корабля удастся добежать. Теннисон не боялся, что его не пропустят, — в таких портах, как Гастра, охрана особой строгостью не отличалась.
Ну, вот он, бар. Заглянув в одно из трех окон, Теннисон заметил вешалку, на которой висела чья-то куртка. Он остановился как вкопанный и уставился на надпись «Странник», вышитую золотом на нагрудном кармане. На крючке чуть повыше висела фуражка с такой же надписью на околыше.
Повинуясь внезапному озарению, Теннисон рванул дверь бара и вбежал внутрь… За столиками вперемешку сидели люди и инопланетяне, некоторые выстроились у стойки. Все были заняты своими делами. Двое-трое людей повернули головы, рассеянно посмотрели на вошедшего, и больше никто не обращал на него внимания.
Он быстро схватил куртку и фуражку и выскочил за дверь. Ожидая окрика, он весь сжался, но было тихо.
На ходу нахлобучив фуражку, он сунул руки в рукава куртки.
Пассажиров около корабля уже не было — судя по всему, посадка была окончена. Единственный крысоподобный матрос стоял около трапа. Быстро и решительно Теннисон зашагал по летному полю к кораблю.
Охранник, конечно, мог остановить его, но вряд ли. Куртка и фуражка — надежная маскировка. Вряд ли охранник заподозрит в нем «зайца». Люди ведь с трудом различают инопланетян одного рода, для них они все на одно лицо. То же самое и с чужаками — для них все люди одинаковы.
Теннисон подошел к трапу. Крысоподобный отсалютовал.
— Пожалуйте, сэр, — сказал он хрипло, — Капитан уже про вас спрашивал.
Через некоторое время Теннисон был обнаружен одним из крыс-матросов в тесной каморке, куда он забился, ища, где бы спрятаться. Матрос без лишних слов отвел его к капитану, который сидел один в отсеке управления, развалившись в кресле пилота. Рядом стояли еще два кресла. По всей видимости, необходимости работать за пультом лично у капитана не было — корабль летел сам.
— Что это значит? — поинтересовался капитан.
— «Заяц», сэр, — ответствовал матрос-крыса, — Я нашел его в маленькой кладовой на корме.
— О'кей, — кивнул капитан, — Оставь его тут. Ты свободен.
Матрос направился к двери.
— Мою сумку, пожалуйста, — напомнил ему Теннисон.
Тот повернулся, не выпуская сумку из лап.
— Дай мне сумку и проваливай, — буркнул капитан. — Убирайся, слышал?
Матрос отдал сумку и поспешно ретировался.
Внимательно изучив содержимое сумки, капитан поднял голову и в упор посмотрел на Теннисона.
— Так, значит, вы — Джейсон Теннисон, доктор медицины?
Теннисон молча кивнул.
Капитан опустил сумку на пол рядом с креслом.
— Нечасто мне попадаются «зайцы», а уж врачи точно ни разу не встречались. Ну, доктор, поведайте мне, голубчик, что же такое у вас приключилось?
— Долгая история, — ответил Теннисон, — Не хотелось бы вдаваться в подробности.
— Если я не ошибаюсь, вы сидели в кладовке с самой Гастры. Вы же там прошмыгнули на корабль? Зачем же вы там так долго сидели?
— Я, собственно, уже подумывал выбраться, — проговорил Теннисон. — Ваш крысоподобный друг просто немного поторопил события.
— Он мне не друг, — отрезал капитан.
— Простите, ошибся.
— Людей тут маловато, — сообщил капитан, почесав затылок, — Чем дальше, тем меньше людей. Такие дела. Приходится пользоваться услугами этих ублюдков — как ни крути, корабль-то кто-то должен вести, правильно? Ну и потом, я еще целую кучу этой нечисти везу на Харизму.
— Простите — куда?
— На Харизму. Именно туда, куда мы направляемся. А вы разве не туда собрались?
— До этого мгновения я даже не слыхал о такой планете.
— Значит, вам просто нужно было убраться с Гастры куда— нибудь подальше, так?
— Вы абсолютно правы, капитан.
— Попали там в беду?
— Не то слово. С жизнью мог расстаться.
— И кинулись на первый попавшийся корабль?
Теннисон кивнул.
— Садитесь, — сказал капитан, указывая на одно из свободных кресел, — Что стоите? Выпьете чего-нибудь?
— Не отказался бы, — признался Теннисон, — Было бы неплохо.
— А скажите, — поинтересовался капитан, — кто-нибудь видел, как вы забрались на корабль?
— Не думаю.
— Вы совершенно в этом уверены?
— Понимаете, я заскочил в бар. Там, в космопорту. И… ну, в общем, прихватил по ошибке чужую куртку и чужую фуражку. Я ведь очень торопился.
— Ага. Теперь понятно, куда девались куртка и фуражка Дженкинса… Дженкинс — мой первый помощник, — добавил капитан.
— Я верну куртку и фуражку, — пообещал Теннисон. — Они там остались, в кладовке.
— Да… странновато все-таки выходит, — покачал головой капитан, — Даже не поинтересовались, куда корабль летит. А ведь вы, похоже, не в восторге от того, что окажетесь на Харизме.
— Господи, да куда угодно, лишь бы подальше от Гастры! — воскликнул Теннисон, — За мной гнались. Впрочем, может быть, и не гнались, но мне так казалось.
Капитан взял стоявшую рядом с ним на столике бутылку и протянул ее Теннисону.
— Ну, стало быть, так, мистер, — сказал он, — По идее, в мои обязанности входит процитировать вам выдержку из свода законов. В статье тридцать девятой, пункте восьмом, говорится, что всякий безбилетник должен быть задержан и доставлен в тот порт, где он проник на корабль и где его положено сдать с рук на руки портовой администрации. Во время пребывания на борту корабля он обязан беспрекословно выполнять распоряжения капитана, дабы оправдать свой безбилетный проезд. Знакомы ли вы с таким порядком, сэр?
— Смутно, — покачал головой Теннисон. — Я знаю, что без билета летать нельзя. Но должен вам сказать…
— Сначала я вам еще кое-что скажу, а вы послушайте, — прервал его капитан. — У меня такое, если хотите, чувство, что… В общем, как бы я ни увяз в делах с инопланетянами, я считаю, что люди при любых обстоятельствах должны держаться друг за дружку. Нас тут мало, потому я и думаю, что нам следует поддерживать друг друга в беде невзирая на прегрешения, если они, конечно, не слишком гнусны…
— Прекрасно сказано, сэр, — улыбнулся Теннисон, — Так вот что я хотел вам сказать, но не успел. Видите ли, сэр, я не просто безбилетник.
Капитан устремил на него стальной, непроницаемый взгляд.
— А кто же? Не безбилетник, так кто же вы?
