— Слушай, мальчик, — сказал Стиль. Он был старше. — Слушай, птенчик. Я из тебя отбивную сделаю. Ты не в те игры играешь. — Он придвинулся совсем близко и дышал мне в лицо.
Я снова огляделся.
— Что ты все головой крутишь? — рассердился Стиль. — Никто тебе не поможет, понял, щенок?
— Какой ты невежливый, дядя, — сказал я укоризненно.
Он хотел замахнуться, но я, не дожидаясь этого, добродушно пожал ему руку, он отшатнулся, и я стиснул его руку несколько раз, и отскочил. Он, однако, стоял на ногах, и даже пытался сделать выпад, а потом стал падать. Я снова осмотрелся. Парень не шевелился. Пускай отдохнет.
Я вернулся в помещение. Дар стояла спиной ко мне. Рядом с ней стоял товарищ Стиля. Они не разговаривали. Рядом с ней стоял товарищ Стиля. Они не разговаривали. Я подошел к Дар сзади и обнял ее. Она спокойно повернулась, держа в руке бокал.
— Привет, — сказал я.
Она смотрела на меня в течение какого-то времени, а потом сказала:
— Это ты.
— Ага, я, — сказал я почти весело. — Ты мне не рада?
Она промолчала. К нам подошел Корка.
— Знаете, мне здесь не нравится, — сообщил он. — В соседнем зале куда лучше. Идемте туда.
Мы пошли в соседний зал. Там действительно было лучше. Мы уселись за свободный столик. Сюда же пробрались Фат со своей подругой.
Я сидел рядом с Дар. Было приятно смотреть на нее. Я просунул руку за спинку стула и положил ладонь на талию Дар. Она посмотрела на меня. Мы разговаривали и пили. Разговор был ни о чем. Это был самый пустой разговор на свете.
Я решил, что мне тут порядком надоело. Я сказал Дар:
— Идем.
Проходя с Дар мимо стойки, я вдруг заметил Витамина, нависшего над кем-то, сидящим на стуле. Рядом стоял приятель Стиля. Витамин говорил:
— Жулик, мошенник! Аферист, а? Попался бы он мне. И как ты просмотрел? — сказал он укоризненно товарищу Стиля. — А?
Тот растерянно пожал плечами.
— Я и не заметил.
— Эх, ты, лопух. Здесь тебе не твоя худосочная столица. Здесь надо держать ухо востро.
На стуле, запрокинув голову с закрытыми глазами, был усажен сам Стиль. Лицо у него было в синяках. Я по нему только слегка прошелся, чтобы остыл. Даже не улыбался.
Витамин расстегнул его клетчатую рубашку, хлопал по щекам. Стиль медленно приходил в себя, но глаз еще не открывал. Я скосил взгляд. Глаза у Дар были широко распахнуты, и их выражение было совершенно непонятно.
Приятель Стиля показал Витамину на меня. Ему не понравилось мое внимание. Витамин уставился на меня.
— Здорово, — сказал он. — Ты здесь?
— Я все время был здесь, — сказал я.
Витамин посмотрел на Стиля и сказал мне:
— Нет, ты видел? Угостили парня и оставили. Как это называется?
— Да, нехорошо, — сказал я вяло. — Хулиганство.
Витамин покачал головой. Приятель Стиля смотрел на меня подозрительно. Я неожиданно для себя разозлился.
— Что ты уставился? — сказал я ему.
У него округлились глаза.
— А что такое? — сказал он с вызовом.
— Тебе что-то не нравится? — спросил я. — Ну да, я поговорил с твоим другом. Могу и с тобой побеседовать. Даже растолковать могу.
Витамин посмотрел на меня, на Стиля, на Дар. Он начинал соображать.
— Растолкуй, — сказал Акцент. — Думаешь, боюсь?
Витамин степенно подошел к нему и положил руки на плечи.
— Ты это брось, — сказал он серьезно.
— А ты его дружок? — сказал Акцент. — Я это сразу понял.
Он внезапно замолчал, потому что отзывчивый Витамин чуть не врезал ему.
Мы — я и Витамин — отошли в сторону. Мы стали смотреть друг на друга. Витамин был трезв, до обидного. Игрок был очень изысканно одет: модный костюм, галстук.
Витамин был красавчиком. Густые брови дугой, как у девушки, светская улыбка. Его красота была ослепительной и безусловной, она была терпкой, как аромат дорогих духов.
На шею ему вешалось столько, что после вечеринки вид у него от интриг был слегка обалделый.
Дар, оставшаяся у стойки, поглядывала на него, и я, заметив это, заскучал.
— Как твое дело? — спросил я.
В школе Витамин единственный верно решил задачу. Класс смотрел на него с осуждением.
Индивидуалист Витамин временно раскаялся — мало ли что рабски покажется самому, отдельно от всех.
— Штамп опередил меня. Считать он не умеет, но шуту очень нравится этим заниматься. Наливает без меры. Но не в коня корм, — процедил Витамин. — А я такие махинации проворачиваю, всех надуваю, по-честному, и — не нужен! Всё наоборот. Никакой связи, а результат — пожалуйста! Искусственный отбор! Неестественно приспосабливаться любым способом. Помогать надо достойным. Торговля — искусство неравноценного, но взаимовыгодного обмана. Глаза клиента разгораются на яркую этикетку, и ничто превращается в нечто. Это уметь надо. Козырь выпал из колоды. Метод тасует серость. Равные условия! Поэзия!
— Слабых надо защищать, — сказал я. — Это естественно.
— Да. Не лежит на поверхности, — сказал Витамин.
— Сам всегда так говоришь.
— Знаешь, у тебя дома такое творится! Такая музыка! Поэзия!
Мать постаралась, подумал я и усмехнулся. Они отлично обходятся без меня.
— Вот в чём дело, Пик, — сказал Витамин. — Твоя Ореол совсем спятила.
— Ореол? Ты с ней говорил?
— И очень жалею об этом. Она влюбилась в меня. Я старался быть вежливым, но вышло только хуже. — Он понизил голос. — Она при всех… понимаешь? Совершенно не стесняется. Мой такт всё испортил. Я разозлился, но она опять всё расценила по-своему. В общем, еле ушёл. А у меня ещё этот роман с Нектар. Мы едем в столицу. Не могу спокойно смотреть на этот воск. В столице всё чётко. Никакого хаоса. В большом городе никому ни до кого нет дела. Отведу душу в казино. Вино, женщины, азарт. Вот настоящая жизнь. Нектар берёт машину у своего папаши. Одно утешение, что если разобьём машину и на этот раз, то это будет её машина, а не моя. Не мешает проверить её чувства.
Витамин объездил всё побережье со своими девицами, пользуясь их машинами.
— Ещё не починил свой драндулет?
— Что ты! Времени нет. И средств.
— Конечно.
— Вот, одолжил у дебютанта, — сказал Витамин. — Прибыли ему и так не видать. Состоятельный Витамин всегда был всем должен.
— Всех девиц интересует только мой капитал, — посетовал Витамин на расхождения во взглядах. — А если убрать его? Если убрать стимул? Чтобы осталась только причина. Чтобы остался только я.
— Им будет нравиться твоя породистая внешность.
— Поэзия! — расчувствовался Витамин. — Какой простор для воображения! А если убрать ее? Внешность обманчива.
— Останутся характер, поступки. Характер у тебя кремень.
— Из выгоды можно совершать хорошие поступки. Как Абсурд.
— Шелуха, — вынужден был согласиться я.
— А где же я? — растерялся самобытный Витамин. — Получается, без оболочек меня нет?
— Надо отделить одно от другого. Чтобы отличить.
— Не надо. Мне ухаживать некогда. А ты что, хочешь, чтобы тебя любили за одни душевные качества? — И он громко расхохотался. — Без прикупа? Всё это лирика.
— Мне ничего не нужно говорить Ореол?
— Боже упаси! Считай, что я тебе ничего не говорил. Нектар — настоящая тигрица. Но она мне нравится. Скоро она выходит замуж. — Витамин рассмеялся и махнул рукой.
Какие-то специалисты орудовали в уголке — готовили.
— Не хотят, чтобы им прислуживали? — недоумённо сказал я.
— Догадливый, — сказал вдруг одноглазый мужчина. — Глазастый.
Он принялся перекладывать порции в тарелку, чересчур резко, и один кусок полетел в огонь — одноглазый даже зубами заскрежетал.
За огнём наблюдал однорукий. Он задёргался, махнул единственной рукой и чуть не снёс весь мангал.
— Нервные какие-то, — сказал я.
— Они из столицы, — осведомлённо сказал Штамп. — С мыслями о чудодейственном изъяне ищут стимул.
— Естествознание отдыхает, — сказал Витамин.
— Да они неплохие, туристы. Вещи только их сильно будоражат. Лучше бы в нашем развале ничего не было.
