— Видишь ли, Кевин, я немножко работаю на химкомбинате там, в Айн-Сохна. Одна из технологических цепочек, это электролизное получение металлов из морской соли. В основном это натрий, затем магний, плюс немного кальция и калия. Ничего такого, но требуется аккуратность в протоколе безопасности. Аккуратность — не сильная сторона египетских рабочих, тем более, на химкомбинат наняли совсем молодых ребят, не всем исполнилось даже 16 лет.
— Разве можно нанимать в таком возрасте на такую работу? – удивился Эрик.
— Поговори об этом с египетским агентством трудовых ресурсов! - съехидничала Скрэтти и продолжила, — Такова реальность. Три дня назад, перед тестовым пуском сцепки фидер-электролизер-помпа, я выгнала этот детский сад из цеха, а сама надела шлем-маску и пожарный комбинезон. Знаете, я даже не очень удивилась, когда отлетел кусок корпуса электролизера, и расплавленный натрий расплескался веером, вспыхивая в полете.
— Похоже, ты не застегнула воротник, и капли натрия попали, - предположил Кевин.
— Я застегнула воротник, только вот комбинезон оказался дерьмо, - произнесла Скрэтти, и спокойным движением расстегнула молнию на своей спортивной куртке.
Под курткой не было ничего. В смысле, лишь собственная смуглая кожа, и жутковатым контрастом смотрелось длинное бледно-лиловое пятно неправильной формы. Это пятно начиналось на левой стороне шеи, расширялось вправо и вниз по диагонали, охватывая часть правой груди, затем сужалось, изгибаясь налево, и доходило почти до пупка.
— Чтоб меня… — выдохнул медиа-техник.
— Kirmil! — отреагировал Эрик.
— Точно! – объявила Скрэтти, — А откуда ты знаешь?
— Алло, вы о чем? – встряла Ханка.
— Мы о патентованной якобы огнезащитной ткани «Kirmil», — пояснил он, - когда я вел подкаст «Городские легенды» в медиа-газете «Le Figaro», у меня был сюжет о том, как пожарные получали ожоги, поскольку комбинезоны из такой ткани производства DP-international, расползались от огня, будто полиэтиленовый дождевик.
— Именно так! – Скрэтти кивнула.
— Подождите, друзья! — встрял Кевин, — Это какой-то розыгрыш! Если горящий металл вылился на кожу три дня назад, то ожог должен выглядеть гораздо хреновее.
— Да, — легко согласилась она, — если бы я не была метаморфом.
— Метаморф, это как? – растерялся он.
— Ну, это примерно так же, как Ханка – крокоан.
Пояснение Скрэтти слегка дезориентировало медиа-техника.
— Дай сообразить. Крокоаны, это ведь генная модификация для полетов в космос, так?
— Примерно так, — подтвердила Ханка, — но конкретно я что-то вроде бета-версии. Хотя, политика «Войн крови» все равно затормозила этот проект…
— Тормозила, пока не появился Чубакка, — уточнил Эрик.
— Это более-менее ясно, — произнес Кевин, — а метоморфы для чего?
— Ни для чего, — сказала Скрэтти, — мы сами по себе.
— Ладно… — Кевин почесал свою рыжую шевелюру, — …Сами так сами. А с ожогом что, регенерация, если по-научному? Как хвост у ящерицы?
— Да, — подтвердила она, — только не как хвост у ящерицы, а как лапки у головастика.
— Мне срочно надо выпить! – растерянно констатировал он.
…
Очередной стаканчик бурбона произвел почти волшебное действие на медиа-техника. Растерянность улетучилась, и он красиво пригласил Скрэтти ознакомиться с коллекцией трофейных гаджетов, взятых из компании ArOvCo. Девушка охотно согласилась, и оба удалились в кокпит. Ханка глянула им вслед, иронично фыркнула и предположила:
— По-моему, они будут знакомиться с другими гаджетами.
— Вероятно, ты права, — отозвался Эрик, — ну, пусть они знакомятся, а мы пока войдем в Суэцкий канал. Глянь, впереди сухогрузы, проползающие через гейт Порт-Тауфик.
…
Для обычных яхтсменов, прохождение Суэцкого канала сопряжено с бюрократической возней в администрации Порт-Суэц, и лишь после нее можно двигаться через гейт. Но, согласно Гильф-Кебирскому пакту между правительством Египта и режимом Ливии, корабли аргонавтов длиной менее 77 футов (23 метров) пользовались правом свободной миграции, не платили транзитный сбор, и обязаны были лишь выполнять распоряжения лоцмана, получаемые на коммуникатор через графический интерфейс. Поэтому, Эрик Лафит направил «Фифифефаи» прямо в гейт. Следующие два часа яхта аккуратно ползла среди великанов — сухогрузов и танкеров. У первой развязки, что на Большом Горьком озере – полиция канала передала через лоцмана распоряжение яхте «Фифифефаи»: повернуть вправо, к Хали-Хатаф.
Тут уместно пояснение. Большое Горькое озеро это водоем площадью 250 квадратных километров на трассе канала. В отличие от второй развязки - озера Тимсах, на берегу которого раскинулся город Измаилия, берега Большого Горького озера так и остались пустыней. Западная сторона как-то освоена людьми, но восточная это песчаные дюны, изменчивые и негодные для застройки. Хали-Хатаф — самая негодная часть востока, и именно здесь полиция решила что-то проверить.
Когда яхта легла в дрейф, на ее палубу с подошедшего катера перешел дядька лет 40, одетый в белую униформу, типичный египтянин, чуть полноватый, но энергичный, с тонким служебным портфелем в руке. Он представился:
— Инспектор Наджар, полиция канала. Кто тут шкипер Эрик Лафит?
— Я, — ответил журналист, — если вы хотите увидеть документы, то идемте на верхний мостик. Заодно я бы предложил вам чашку кофе или чего-то в таком роде.
— Хорошо, мистер Лафит — инспектор кивнул и, вслед за Эриком, поднялся по трапу.
— Выбирайте, офицер, — предложила сидевшая там Ханка, и указала ладонью на ранее образовавшуюся шеренгу из кофейника, бутылки бурбона, и жестянок с портером.
— Лучше кофе, миссис Лафит, — ответил он, машинально обратившись к ней, как к жене владельца яхты, — а вас, мистер Лафит, я прошу показать документы, чтобы…
…Не договорив фразу после «чтобы», инспектор отшатнулся к ограждению мостика, поскольку Ханка, будто невзначай сняла солнцезащитные очки. Сам это жест был бы совершенно безобидным, но от яркого солнца ее зрачки сразу сузились, причем не по-человечески (кружочком), а как у кошки или крокодила (вертикальной черточкой).
— Простите, офицер, я забыла предупредить, что я крокоан.
— Присаживайтесь, мистер Наджар, — добавил Эрик.
— Я налью всем кофе, — сказала Ханка, и изящным движением наполнила три чашки.
— Уф… — выдохнул египтянин, вытер пот со лба, и уселся за столик. Эрик положил уже извлеченные ID-карточки перед ним.
… — Уф! Мистер Лафит, вам еще не говорили, что ваша яхта так похожа на 50-футовый патрульный перехватчик Stridsbat-90H, а?
Журналист улыбнулся и кивнул:
— Эта яхта построена в Швеции, как электрический вариант Stridsbat-90H. Эксперимент оказался неудачным: возгорание литиевых батарей, экипаж экстренно эвакуировался, и лодка выгорела изнутри практически полностью. Затем, я купил ее с аукциона по цене стального лома. Реставрация оказалась делом хлопотным, нервным и недешевым, хотя экономия по сравнению с рынком новых яхт получилась значительная.
— А где реставрировали?
— Ливия, порт Аполлония, — ответил Эрик.
— Видимо, силовая установка этой лодки — кристадин-фюзор, — предположил инспектор.
— Да, так и указано в техпаспорте.
— Я вижу, мистер Лафит. Нет проблем. Вопрос в другом. Скажите, кто еще на борту?
— Наши друзья, Скрэтти Сай и Кевин МакЛарен. Они в каюте.
— …Уже тут! – прозвучал озорной голос Скрэтти.
Она появилась на трапе к верхнему мостику, изящно одетая лишь в тонкое полотенце, обернутое вокруг поясницы.
… — Ну, как, я похожа на древнюю египтянку?
— Ага, практически, как принцесса Амонет! — отреагировала Ханка (намекая на фильм – рестарт сериала «Мумия» и на прекрасную принцессу - древнеегипетскую сатанистку, воскресшую по сюжету через полста веков после своих похорон заживо).
— Ну, до такой крутизны мне далеко! – самокритично призналась Скрэтти.
— Видимо вы та самая мисс Скрэтти Сай! — объявил египетский офицер.
