— Это инспектор Наджар, — сообщил ей Эрик.
— Ясно, — она кивнула, — добрый день, мистер Наджар. А в каком смысле я та самая?
— В смысле: у меня вопрос к вам из-за аварии три дня назад на химическом комбинате-коллаборации в Айн-Сохна. При тест-пуске был выброс натрия с возгоранием, верно?
— Да, офицер, так и было.
— …Перед тест-пуском, — продолжил инспектор, — вы, мисс Сай, выгнали из цеха двух операторов, и заняли их место за пультом. Также, вы выгнали уборщика. Почему?
— Интуиция, — лаконично ответила она.
— Интуиция, допустим. Но тестируемый аппарат был вне вашей ответственности, вы не обязаны были принимать на себя риск крайне опасных травм.
Скрэтти пожала плечами и немного грустно улыбнулась.
— Формально все так, офицер, кроме опасности. Мальчишки, если бы они остались там, действительно могли получить очень опасные травмы. Но не я. Выгнать их из цеха при пусковых процедурах, было с моей стороны обычным человеческим решением. Как вы видите, со мной не случилось ничего экстремально-страшного.
— Да, — согласился он, — на вид вы будто лишь переборщили с загаром топлесс. И если я предположу, что вы из клуба загадочных персон, негласно обживших полумифический черный город Шакете на юге Ливийской пустыни?
— …То вы не ошибетесь, мистер Наджар, — ответила Скрэтти.
— Ладно, это ваши дела. Главное: никто не травмирован фатально в этом инциденте. В ближайшее время департамент безопасности пересмотрит лицензию DP-international на спецодежду. Подобное недопустимо в Египте, как в цивилизованной стране. Дирекция комбината, разумеется, тоже несет долю ответственности за аварию, однако, если ваше решение не заявлять официальные претензии, остается в силе…
— …Да. Я подтверждаю то, что отметила в первом полицейском протоколе. Технологии новых производств иногда приводят к авариям на старте. Так появляется опыт, который затем превращается в надежность и безопасность. Я не стану предъявлять претензий, и пришлю дирекции свои технические предложения в рабочем порядке, неформально.
— Что ж, ваш ответ понятен, мисс Сай. И дирекция комбината, поручила мне, в таком же неформальном порядке, передать вам послание-благодарность.
С этими словами, инспектор Наджар извлек из портфеля широкоформатный конверт и протянул Скрэтти. Она кивнула, положила конверт на стол и прижала чашкой, чтобы исключить унос ветром (хотя при массе конверта это было маловероятно). Инспектор аккуратно допил кофе, и откланялся, сообщив, что вопросов к экипажу больше нет, и «Фифифефаи» может продолжать движение по каналу.
Кевин подождал, пока представители египетского правопорядка укатят, и спросил:
— Скрэтти, что такое полумифический черный город Шакете?
— О, мой рыцарь! – чуть иронично отозвалась она, — Если тебе не хватит кошмаров на ракетно-ядерном полигоне Харруба, то я прокачу тебя на экскурсию в Шакете.
— Э-э… Там, что, вообще адски кошмарно?
— Адски, это очень точное определение, — загадочно сообщила Скрэтти.
— А видеосъемка там разрешена? – спросил Кевин.
— Сколько угодно, вообще без проблем.
— О! Круто! Будет, что вставить в видеоряд! – обрадовался он.
…
ИЮНЬ
*11. Такая любовь даже не снилась трубадурам.
Профессор Фанни Шо отдышалась, приняла сидячее положение на надувном матраце, поискала в темноте на ощупь свои шорты, затем, не найдя, махнула рукой и объявила:
— Представь, Вилли, я раньше не занималась любовью у пруда в пустыне ни разу за две трети века активной сексуальной жизни.
— Две трети века, звучит монументально! — оценил Вилли Морлок, — Между прочим, для точности: Йалу больше чем озеро Чад, и это не пруд, это залив будущего моря Феззан.
— Какой это залив, если к нему нет моря? Но, учитывая размер, путь будет мега-пруд.
— У этого мега-пруда, — сказал он, — есть магия, ради которой я привел тебя сюда ночью.
— Мм… Разве не только ради экзотической камасутры? Кстати, дай сигарету. Я не могу найти в этой темноте свои шорты, и лишена возможности взять сигареты из кармана.
Социальный министр Ливии сначала глянул на юго-восток, где сквозь густой туман, клубящийся над заливом Йалу, тускло сверкали огни Сноутауэра, а затем вытащил из рюкзака — сигареты, зажигалку, термос и алюминиевые стаканчики, и объявил:
— После секса под звездами Ливийской пустыни, сигарета вкуснее в сочетании с кофе.
— Не стану спорить, ты, вероятно, эксперт в таких делах, — отреагировала миссис Шо, и пронаблюдала, как он в темноте (ориентируясь лишь по бликам на металле) аккуратно разливает кофе в стаканчики, и прикуривает две сигареты – для себя и для нее.
— Точнее говоря: я продвинутый дилетант, — Вилли улыбнулся, протянув ей стаканчик и зажженную сигарету.
— Спасибо, ты настоящий друг, — Фанни глотнула кофе, и сделала затяжку,
— так я очень заинтригована: почему ты пригласил меня на этот мега-пруд?
— Потому, что примерно через полтора часа, на рассвете, тут будет яркое шоу.
Миссис Шо сложила губы трубочкой, выпучила глаза, и громким шепотом спросила:
— Детали?
— Зачем, Фанни? Ты ведь не хочешь потерять элемент внезапности.
— Пожалуй, действительно не хочу. Лучше просто поболтать за кофе и сигаретой. Или точнее, обсудить грехопадение сектора персонала MOXXI .
— Какое грехопадение конкретно? — спросил Вилли Морлок.
— Вот какое: два астронавта для миссии к Чубакке суетливо выбраны из забракованных.
— Так. Любопытно. А что если конкретнее?
— Если конкретнее, то MOXXI еле выбрал для орбитальной верфи авиаотряд из пятерых астронавтов. Было шестьсот кандидатов, прошедших преквалификацию, но собственно квалификационный контроль по первоначальной контрольной карте никто не прошел. Кандидаты проваливали тесты биологической, психологической и профессиональной устойчивости к стрессу. Отборочная комиссия всякий раз снижала требования, пока не пробила дно, заданное проектом жизнеобеспечения и программой миссии. Время шло, поэтому теперь им экстренно понадобились два готовых астронавта, откуда угодно!
Вилли Морлок жестом школьника поднял руку и спросил:
— Проблема в кандидатах или в требованиях?
— В требованиях, — ответила Фанни, — теперь я ругаю себя за то, что не вмешалась в этот бардак сразу. Когда неделю назад они показали мне контрольную карту, я готова была загрызть этих идиотов. Знаешь, я начала понимать лунного капитана Эда Митчелла.
— В чем ты начала понимать его?
— Вот, объясняю. Посреди рождественского корпоратива MOXXI, мы с Эдом вышли на открытый воздух выпить кофе, наблюдая Луну, и Эд сказал: в секторе персонала хотят, чтобы астронавт был гибридом морпеха, монаха, клерка и сантехника.
— Подожди, Фанни, ты про какого Эда Митчелла?
— Я про того, который летал на Аполлоне-14, разумеется.
— Тогда, — сказал Вилли, — он не мог быть на рождественском корпоративе MOXXI.
— Почему не мог?
— Потому, что MOXXI основан 3 года назад, когда капитан Митчелл уже увы…
— Sizif-эффект, — задумчиво произнесла Фанни, — надо посмотреть в меморизик. Где моя ветровка? Я пихнула меморизик в карман перед тем, как мы пошли купаться…
— Десять секунд, — сказал Вилли, порылся в окружающей темноте, и через десять секунд протянул ей предмет вроде наручных часов с трехдюймовым табло-монитором.
Тут требуются пояснения. Примерно пять лет назад Фанни и Вилли применили к себе частично проверенный генвекторик Sizif, который в определенном смысле откатывал биологический возраст далеко назад. Как далеко — пока оставалось неизвестным, но при тестах был отмечен эффект частичной дальней амнезии и перетасовки воспоминаний. Похоже, что память теряла шкалу прошедшего времени и последовательность событий. Влияние Sizif-модификации — на эмоционально-мыслительные процессы точно этим не ограничивались, но, по крайней мере, было ясно, что до начала модификации лучше на всякий случай составить конспект своих мемуаров. Фанни и Вилли совместно решили использовать для этого браслетные компьютеры, и назвали их «меморизиками»…
