В зеркале отражалось что-то еще, прятавшееся за ним! Уродливое, ужасное нечто, медленно вползавшее ему на спину!
Он резко повернулся.
Ничего.
Он посмотрел в зеркало.
Ничего.
— Сорок центов, — сказал Майк.
— А?
— Что с вами? Плохо себя чувствуете или что? Яйца вроде были свежими, а?
— Да, — сказал Лоури. — Да. Яйца были свежими.
— Вы забыли сдачу, — крикнул Майк ему вслед.
***
Но Лоури уже вышел на улицу и быстро зашагал прочь, изо всех сил стараясь не бежать, не оглядываться и справиться с тошнотворным оцепенением, которое, того и гляди, его парализует.
— Привет, Джим.
Он вздрогнул, но увидев, что это был Томми, невероятно обрадовался.
— Привет, Томми.
— Ты скверно выглядишь, старина, — сказал Томми. — Тебе надо заняться своей малярией, а то как бы микробы не проели тебя насквозь.
— Со мной все в порядке, — с улыбкой отозвался Лоури. Судя по темному костюму и темному пальто, Томми направлялся в церковь. "На редкость красивый парень", — подумал Джим.
— Ты аккуратно принимал лекарство?
— Лекарство?
— Хинин или что ты там принимаешь.
— Нет. Но я себя сносно чувствую. Слушай, Томми, я и не помню, чтобы я был так рад кого-нибудь видеть. Томми улыбнулся во весь рот.
— И я рад тебя видеть, Джим.
— Мы уже так давно дружим, — сказал Лоури. — Сколько лет прошло?
— Без малого тридцать четыре. Но не будем об этом.
— Ты в церковь?
— Конечно. А куда же еще?
— Ну… — Лоури пожал плечами и почему-то хмыкнул.
— Сколько раз мы встречались на этом углу приблизительно в один и тот же час, — сказал Томми. — А где Мэри?
— Она плохо спала ночью и осталась дома.
— Хотел бы я сделать то же самое. Пастор Бейтс редкая зануда; по-моему, он не слыхал о Ветхом завете, пока я его не просветил за очередным томительным чаем, который устраивала его жена.
— Томми… Томми, я хочу у тебя кое-что спросить.
— Валяй, старина.
— Томми, я ведь ушел от тебя вчера без четверти три?
— Что-то около того, если мне не изменяет память.
— И я ушел, да?
— Конечно, ушел, — ответил Томми, весьма заинтригованный.
— И выпил я всего одну рюмку?
— Совершенно верно. Я вижу, тебя это очень беспокоит. Не хитри со старым провидцем. В чем дело?
— Томми, я потерял четыре часа.
— Подумаешь, беда какая! Я потерял тридцать девять лет.
— Томми, я серьезно. Я потерял четыре часа и… шляпу. Томми расхохотался.
— Ничего смешного, — сказал Лоури.
— Джим, когда ты смотришь на меня с глубокомысленным видом и сообщаешь, что места себе не находишь из-за шляпы, по-моему, это забавно. Не обижайся.
— Я потерял четыре часа. И не знаю, что произошло в течение этого времени.
— Ну что ж, это действительно досадно. Но у тебя в запасе есть множество других часов и других шляп. Выкинь это из головы.
— Не могу, Томми. С тех пор, как я потерял четыре часа, со мной все время что-то творится. Творится неладное, — Он вкратце поведал Томми о событиях минувшей ночи.
— Вниз по лестнице, — откликнулся Томми, на сей раз очень серьезно. — Да. Теперь я понимаю — и понимаю еще кое-что.
— Что все это значит? — умоляюще спросил Лоури. Некоторое время Томми шел молча, затем, увидев, что они уже подходят к церкви, где толпится народ, остановился.
— Джим, ты мне не поверишь.
— Я готов верить чему угодно.
— Помнишь, что я тебе вчера сказал? О твоей статье?
— Думаешь, статья имеет к этому отношение?
— Да. Я в этом убежден. Джим, ты занял непримиримую, если не сказать оскорбительную позицию в отношении предмета, который обходили стороной, по меньшей мере, сто лет.
— Оскорбительную? Кого я оскорбил?
— Джим, трудно подобрать такие слова, чтобы ты тут же не встал на дыбы. На твоем месте я бы больше не пытался найти шляпу.
— Но… но я почему-то уверен, что если я ее не найду, вся эта история сведет меня с ума!
— Спокойно. Уж лучше сумасшествие, чем смерть. Слушай, Джим, все эти штуки, про которые ты рассказывал… в общем, тут действуют сверхъестественные силы. Да, да, я знаю, ты начнешь возражать. В наше время никто не верит в сверхъестественное. Дело твое. Но именно с подобным ты и столкнулся. Разумеется, не с теми, настоящими силами, которые еще могут вступить в игру…
— Ты имеешь в виду дьяволов и демонов?
— Это было бы слишком конкретно.
— Что же тогда?
— Сперва Джебсон. Потом четыре часа и шляпа. Кстати, Джим, у тебя на теле нет никакой отметины, которая появилась после того, как ты от меня ушел?
— Есть. — Лоури задрал рукав.
— Хм. Очень странно. Похоже на отпечаток заячьей лапки.
— И что?
— Ничего, забудем об этом, — сказал Томми. — Послушай, Джим. Вчера я был в дурном расположении духа и резко высказался о твоей статье. Разумеется, она пришлась мне не по нутру — я предпочитаю верить в существование сверхъестественного, иначе жизнь была бы невыносимо скучна. Но сейчас я соглашаюсь с твоим мнением. Джим, не сомневайся, я помогу тебе по мере своих сил. Но пока я могу только разубедить тебя в том, что сам же тебе внушил. У тебя просто разыгралась малярия, а врачи это проглядели. На какое-то время у тебя затуманился рассудок, ты где-то бродил и потерял шляпу. Запомни хорошенько. Малярия спровоцировала провал в памяти, а шляпу ты потерял, пока бродил. Я твой друг и пожертвую чем угодно, лишь бы ты был спокоен. Понимаешь?
— Спасибо, Томми.
— Сходи к доктору Чалмерсу, и пусть он напичкает тебя хинином. Я буду рядом с тобой и позабочусь, чтобы ты опять не заплутал. Тем самым я преследую еще одну цель. Если ты что-нибудь увидишь, то увижу и я. И, может статься, благодаря моим познаниям в этой области ты останешься цел и невредим.
— Я с трудом понимаю, что…
— Ничего не говори. Отчасти это моя вина — наговорил тебе невесть что про демонов и дьяволов. Вы оба — и ты, и Мэри — мне слишком дороги, и я не могу допустить, чтобы случилось несчастье. Кстати, Джим…
— Да?
— Слушай, ты ведь не подозреваешь меня в том, что я подсыпал тебе в рюмку наркотик или еще что-нибудь в этом роде?
— Нет! Мне такое и в голову не приходило!
— Я просто так спросил. Ты же знаешь, что я тебе друг, верно, Джим?
— Да. Конечно, знаю. Иначе я бы никогда не отважился рассказать тебе все это. Они двинулись к церкви. Начал звонить колокол — на колокольне раскачивалась черная тень, и плывущий в воздухе звук кольцами обвивал нарядную толпу на паперти, как бы мягко подталкивая ее внутрь. Джим Лоури оглядел старую, милую сердцу церковь: плющ еще не распустился, и длиннющие бурые петли тянулись вверх, приникая к серому камню; витражи поблескивали в солнечных лучах. Но почему-то он ощущал себя не в своей тарелке. Церковь всегда была для него святилищем, местом отдохновения, но сейчас…
