Внезапно у него зазвонил телефон:
– Да… Федотов? Что у тебя?
– Владислав Григорьевич, всё посмотрели, проверили – аппаратура в норме, ошибиться мы не могли, так что проводить в четвертый раз экспертизу не вижу смысла. Принимайте наши данные, какие есть. Если сомневаетесь, отправляйте образцы к Кириченко, хотя я за своих орлов головой ручаюсь.
– Так, значит, головой? Олег Иванович, тот срок, что установили твои архаровцы, – срок немалый. Вы же видели шишки, ну какой там до биса «каменный век»? Побойтесь бога! Опять Кириченко будет издеваться. Помните прошлый случай?
– Владислав Григорьевич, ну что вы каждый раз…
– Нет, спасибо! Пока не отправляйте.
Славик слушал внимательно и ждал, пока Петрик окончит разговор. Потом вдруг сказал, рассматривая ногти:
– Они не ошиблись в датировке.
– Так… Что ты еще не сказал?
– Я видел их. Это, должно быть, те шишки, что появились во время первого пробного прокола. Отец говорил, что отправлял их на экспертизу. Ответ был таким же безумным. Теперь я вспомнил. Это точно.
– Прекрасно! Значит, появилось доказательство. Неужели это правда, Матвей таки сделал прокол во времени? – Он повернулся к Славику. – Но… тысячи лет!
Диспетчер что-то объявила о рейсе Москва – Якутск.
– Славик, слушай!
– Внимание! Внимание! Начало регистрации на рейс 144 авиакомпании «Якутия» откладывается…
– Внуково обладает свойствами черной дыры! Аэропорт всасывает и поглощает всё без разбора – людей, машины, самолеты, время! И что нам делать?
– Вы можете сдать свои билеты и полететь другим рейсом! – Девушка в накрахмаленной форменной блузке ослепительно улыбалась, словно сообщала наиприятнейшую новость. – Мы можем предложить вашей группе рейс 345, на Кольцово – Екатеринбург. Там вы сделаете пересадку. Наша авиакомпания приносит свои извинения, по техническим причинам…
Петрик отошел от справочного окошка. Участники экспедиции уныло сидели на рюкзаках. Молчали.
– Владислав Григорьевич, – разрядила обстановку Ксения. – Здесь варят отличный турецкий кофе. Нам всем обязательно надо его попробовать!
Все принялись обсуждать достоинства и недостатки турецкого кофе. Петрик с удовольствием подхватил тему:
– А вы знаете, что для приготовления одной чашки кофе нужно сорок зерен? Вот мы говорим «кофейные зерна», хотя они в действительности – ягоды…
Он рассказал о том, что Людвиг ван Бетховен был большим любителем кофе и для каждой чашки отсчитывал ровно шестьдесят зерен. Он говорил и говорил о чем-то отстраненном и мимолетном. Его вдруг охватило волнующее чувство – от тебя и твоих решений уже ничего не зависит, можно расслабиться и просто плыть по течению. Чувство неопределенности происходящего.
Он решил вопрос с билетом для Славика и теперь сидел в плетеном кресле кафе аэропорта, наблюдая, как садятся и взлетают самолеты. У кофе вкус горечи. Вкус странствий и путешествий. Вкус поиска.
«Странно, – думал Петрик, – сколько раз за последние дни я оказывался в тупике? Обстоятельства, обстоятельства, обстоятельства… причудливые и уродливые. Ответ на вопрос «зачем эта остановка в пути?» должен крыться за ними. У жизни нет случайных движений и лишних деталей. Так зачем?»
Он стремился в эту экспедицию, скользя мимо других вопросов. Может, стоит оторвать взгляд от поиска с человека? Не идти напролом, а плыть по течению? Может, «другие» вопросы навязчивы именно потому, что так важны?
Тяжелее всего быть обманутым самим собой. Чем занимается современная география, лично он? Ищет с человека? Именно тогда, когда нужно искать своего друга? Ведь Матвей сейчас и есть тот икс-человек, о котором говорил Денис.
Так должен он что-то предпринять или нет? Да или нет? Извечный вопрос выбора. Остановка в пути на то и дана, чтобы принять решение. И случай не должен распоряжаться его жизнью. Он сам привык делать выбор. Да или нет?
И все-таки…
Это случай распорядился.
Нет! Это его решение. Его выбор. Ведь можно и не менять цель экспедиции. Его друг, профессор Сайко – первопроходец в пространстве-времени, путешественник, отправившийся в неведомые дали. И, возможно, затерявшийся в них. И, возможно, ожидающий от него каких-то шагов. Каких-то шагов… Конечно! Как же он сразу не понял! А хай мэни трясця! Матвей дал ему время, месяц – это его страховка на всякий случай, если что-то пойдет не так. Он знал, что Петрик будет на Ленских Столбах… и теперь… Петрик должен мыслить, как он. Максимально интегрировать свои знания, чтобы понять его действия. Найти нестандартные решения!
Он не слышал, когда подошел Денис, и вздрогнул от его голоса.
– Я читал, что в Якутии «снежные люди» – чучуны. И Ленские Столбы – неплохое место как для вероятностных событий. Преобразующий поворот как связь расстояний…
– Денис, – перебил он парня, – что ты думаешь о нестандартных пространствах?
Денис с удивлением посмотрел на профессора, ответил твердо:
– Они существуют. Как естественное продолжение обычных пространственных структур.
– Да-да, конечно. Именно это я и хотел услышать… – Он мысленно уже был далеко.
«Действительно, – размышлял Петрик, – не нужно привязываться к одному вопросу «где искать?», ему всегда сопутствует другой – «как искать?» Вечный вопрос. И он, как и тысячи до него, пройдет свой путь поиска. Там нэ жнуть, дэ нэ сиють! Не волнуйся, Матвей, если тебе нужна помощь, я найду способ вытащить тебя!»
Как только Петрик принял это решение, он понял – тайфун близко, надвигается, захлестнет, и можно еще укрыться. Только нет, он всегда был в тени настоящей жизни! А сейчас он вырывается на простор, чтобы притронуться к неведомому и, если нужно, – побороться с ним!
Через несколько часов ожидания объявили начало регистрации. Не успели отзвучать слова диспетчера, как все понеслись к выходу.
– Мы, как мотыльки, дайте нам свет, была бы цель! – гоготал «компьютерный гений». – Я – мотыль! И ты – ха-ха! – мотыль!
Косте было не до смеха – всё это время он безуспешно пытался найти ксерокс. Потом сфотографировал всё на мобильный, но вернуть бумаги на место не получилось. Он подумал, что, может, во время полета представится возможность.
Уже в самолете, выруливающем на взлетную полосу, он наскоро набрал смс-сообщение:
«вылетел рейсом 144 в Якутск, далее – Ленские Столбы»,
отправил его и отключил телефон. Почему-то почувствовал себя свободным. Вне зоны доступа.
Когда самолет набрал высоту, Кость глянул из иллюминатора вниз, на четкие, словно под линеечку прочерченные линии полей, на извилистые нити упавших с гор и закатившихся за горизонт речных клубков. Ему вдруг вспомнились стихи Брехта:
