Дядя повернул рычаг в другую сторону. Снова стало светло.
Лица наших гостей окаменели от изумления.
— Что это такое? — Лорд прижал руки к вискам, ему казалось, что он сходит с ума.
Дядя же говорил, посмеиваясь:
— Тут нет ничего сверхъестественного. Это просто-напросто маленькое электрическое представление… Называется оно гамма-лучами. Свойство этих лучей — делать прозрачными непроницаемые для света предметы… Уверяю вас, дорогой лорд, у меня в запасе еще много подобных сюрпризов… Но позволь те пригласить вас к столу.
Лорд Альбернун встал. Теперь он уже не сдерживал своего негодования.
— Я не желаю пользоваться гостеприимством в этом доме.
— Очень жаль! Я угостил бы вас отличным завтраком.
— Вы отказываетесь расторгнуть договор?
— Разумеется.
— Вы не желаете взять деньги обратно?
— Я даже и не думаю об этом.
— И вы намерены развивать ваши планы дальше?
— Почему бы нет?
— Вы воображаете, что превратите эту пустыню в плодородную страну?
— Нет.
— Нет?
— Я не воображаю, я знаю, что сделаю это, и пустыня осчастливит сотни тысяч людей.
— Мы запретим вам это. Мы вышлем вас отсюда. Вы и все ваши друзья и сотрудники должны покинуть Австралию в трехдневный срок. Вы поняли меня?
— Да.
— И вы исполните мое требование?
— Нет.
— Тогда мы заставим вас исполнить.
— Интересно узнать, каким способом?
— В крайнем случае мы пришлем солдат. Если понадобится, целый полк.
— Вы можете прислать целую армию.
— И вы будете сопротивляться?
— Нет.
— Вы смеетесь надо мной?
— И не думаю. Мне не придется сопротивляться, потому что напасть на Электрополис невозможно. Вы упорно не хотите считаться с теми средствами, которыми я располагаю… Я уверен, что у вас был вполне исправный самолет и опытный пилот. Но когда мне понадобилось, я послал навстречу вам те лучи, о которых я уже говорил. Повинуясь моей воле, вы должны были спуститься, а ваш аппарат сгорел. Вы хотите послать сюда ваших солдат… Дорогой лорд, я не сторонник кровопролитных войн. Я не хочу убивать людей, но я предупреждаю вас: без моего желания ни один человек не переступит границу моей земли. Я говорю это совершенно серьезно. Если вы не обратите внимания на мое предостережение, то по вашей — вы слышите по вашей, а не по моей вине, множество людей поплатится за это жизнью.
— Фантазия!
— Возможно. Но в таком случае фантазией было и уничтожение вашего аэроплана.
Оба они — лорд Альбернун и дядя — стояли друг против друга, как враги. Лорд спросил коротко и резко:
— Значит, вы хотите войны?
— Нет. Я хочу мира и уважения моих прав.
— Посмотрим. Прощайте!
— До свиданья, лорд! До скорого свиданья!
— Мы никогда больше не увидимся. — Лорд повернулся и вышел, сопровождаемый своим секретарем. Слуга открыл перед ними дверцу электрического вагончика.
Мы остались одни.
— Дядя, ты нажил себе смертельного врага.
Он улыбнулся.
— Подожди, представление еще не кончено.
Раздался свисток сигнал того, что вагончик вернулся, — и в комнату вошел слуга.
— Его светлость просит выйти к нему мистера Шмидта.
— С величайшим удовольствием. Пойдем, Фриц.
Мы увидели лорда, нетерпеливо шагавшего взад и вперед перед глинобитной хижиной. Дядя вежливо поклонился ему и спросил с легкой иронией:
— Я был прав, когда сказал: «до свиданья?»
Лорд Альбернун, красный от гнева, пробормотал:
— Как же мне уехать отсюда, раз у меня нет ни аэроплана, ни автомобиля?
— Совершенно верно. Но лорд так быстро и так строптиво пожелал удалиться, что я не успел предложить ему никакого средства передвижения.
Лорд, делая над собой усилие, проговорил:
— Я должен просить вас…
Дядя с полной готовностью повернул рычаг, и через несколько минут на землю опустился совершенно новый аппарат.
— Разрешите мне предложить вам этот аэроплан взамен сгоревшего.
— Я не хочу принимать от вас ничего. Доставьте меня только до границы.
— К сожалению, мой пилот занят, но у вас есть свой собственный, и аэроплан принадлежит вам.
Лорд и его секретарь молча сели в кабину.
Когда гигантская птица взвилась в воздухе, дядя сказал:
— Не хотел бы я быть на месте этого лорда, когда он возвратится в Канберру и сделает доклад парламенту.
Настал вечер. Перед тем как проститься с дядей я нерешительно спросил его:
— Послушай, почему ты знаешь буквально каждую мысль человека?
— Разве это так трудно? — видя, что я молчу, дядя подошел ко мне и, положив по своей привычке обе руки мне на плечи, сказал серьезно и почти торжественно:
— Мальчик мой, я вижу, что пришло время поделиться с тобой одной из моих могущественных тайн. Я люблю тебя. Ты стал мне близок, как сын. Пусть же ты будешь наследником той тайны, которая — как я думал — умрет вместе со мной.
В моей способности читать чужие мысли нет ровно ничего удивительного. Ведь ты умеешь обращаться с радио. Ты знаешь, что звук, вызывающий легчайшее сотрясение воздуха, передается по волнам в эфир. Каждая энергия может вызывать такие же волны, и такой энергией является, между прочим, человеческая мысль.
Те аппараты, которыми я располагаю, и те возможности, которые предоставляют мне гамма-лучи и лучи Риндель-Маттью, открывают мне доступ в мыслительный аппарат человека. Я могу так усилить тончайшие волны человеческой мысли, что они заставят вибрировать тончайшую же мембрану. Разумеется, для этого необходимо, чтобы человек, мысли которого я хочу прочесть, был в теснейшем соприкосновении со мной и с моим аппаратом. Поэтому я заказал сетчатые рубашки, в ткань которых вшиты почти невидимые проволочки и точно такие же проволочки прикреплены к верхней одежде. Такая сетчатая рубашка надета на тело и соприкасается с верхней одеждой, а верхняя одежда в свою очередь соприкасается со спинкой стула, внутри которого вставлен мой передающий аппарат. Этот стул соединен особым проводом с моим креслом, и волны, идущие от моего собеседника, принимаются мною. Ведь ты знаешь, что человек слышит не только ушами; бывают случаи, когда глухие воспринимают звук зубами… Мембрана, находящаяся у меня на спине, передает посылаемые чужим мозгом волны моему спинному мозгу… Разумеется, это можно было бы упростить и прикрепить слуховой аппарат к голове, но я предпочитаю читать мысли людей так, чтобы они не подозревали о этом. Поэтому-то я стараюсь устраивать так, чтобы приходящие ко мне люди надевали специальное белье и одежду… Поэтому-то я и заставил лорда Альбернуна проехать по раскаленной пустыне в автомобиле… Мне было надо, чтобы он, вспотев, согласился переменить белье… Разумеется, для него было приготовлено мое сетчатое белье.
