Плок со своими двумя помощниками начал подниматься по лестнице. А тем временем Глауен начал обследовать первый этаж. Он обнаружил личные покои Заа и ее кабинет: огромную комнату с выкрашенными в бледно-желтый цвет стенами, обставленную лампами странной конструкции, застланную черным и зеленым коврами и с мебелью покрытой темно-красными чехлами. На полках стоял всевозможные книги, все светского содержания. Он обыскал письменный стол, но не нашел там никаких записей, адресов, писем и прочих материалов, которые могли бы его заинтересовать. И все же было очевидно, что Заа стремилась уничтожить какие-то свидетельства. Какие и где? Или они не поняли ее намерения? В выдвижном ящике стола Глауен обнаружил небольшой сейф, в котором лежала большая сумма денег. Он вынул сейф из ящика и под ним обнаружил фотографию, на которой была изображена дюжина женщин, стоящих, по всей видимости, в каком-то саду. Очевидно, фотография была сделана не на Тассадеро. Одной из женщин была Заа, правда моложе лет на десять пятнадцать. В другой женщине он узнал Сибилу. Остальные были ему неизвестны. Должно быть, здесь же находилась Кли из Строка, а также мадам Зигони из Розалии. Никаких подписей или знаков на фотографии не было. Глауен запихал фотографию во внутренний карман куртки: агентов ИПКЦ эта информация не должна была заинтересовать.
Сдерживая отвращение, Глауен обыскал личные апартаменты Заа, надеясь там найти документы, адреса, письма, фотографии или журналы. Но, как и в предыдущем случае, ничего примечательного он не обнаружил: никаких ссылок на мадам Зигони из Розалии или другое знакомое имя.
С верхних этажей спустился со своей командой Плок. Глауен отвел их посмотреть на гробницу Зонка. Там все еще, отбрасывая желтый свет на стены, горела лампа.
Глауен открыл дверь в гробницу, но так и не сумел заставить себя войти туда еще раз.
— Вот она, — сказал он, — помост, ручеек, тоннель и все прочее.
Плок осмотрел пещеру.
— Никаких сокровищ не вижу, — заявил он.
— Я тоже ничего не нашел, хотя за неимением лучшего занятия, осмотрел все очень внимательно. Никаких потайных дверей, ни вынимающихся камней, ни съезжающих панелей и никаких сокровищ.
— Но, во всяком случае, это не нашел дело, — сказал Плок, — Теперь я посмотрел на гробницу Зонка и готов к отъезду.
— Я тоже видел все, что меня интересовало, — заявил Нардюук.
— Я так же ничего не упустил, — согласился Кайлт.
— Я здесь чего только не насмотрелся, — вздохнул Глауен, — И очень хочу убраться подальше.
Глауен отвел всю компанию в кабинет Заа и вывалил на стол содержимое сейфа. Плок сосчитал деньги.
— Получается примерно девять тысяч солов, плюс-минус несколько динкет, — на какое-то мгновение он задумался, потом повернулся к Глауену, — На мой взгляд мономантики нанесли тебе большой ущерб, который трудно выразить в цифрах. Давай будем считать, что они должны тебе по тысяче за каждый потерянный месяц и тысячу за моральные страдания. За несколько секунд мы пришли к решению, которое в суде бы могло занять несколько месяцев, а за это время неизвестно чтобы могло случиться с этими деньгами. Вот вам и приговор: Семинария Мономантики должна возместить ущерб в размере трех тысяч солов.
Глауен запихал деньги в карман.
— Все кончилось намного лучше, чем я ожидал. Я найду этим деньгам хорошее применение.
Все четверо вышли из Семинарии и начали спускаться с холма.
1
В пасмурный зимний день, ближе к полудню, из облаков над станцией Араминта вынырнул космический корабль «Солнечный Луч» и приземлился на космодроме рядом с терминалом. Среди пассажиров был и Глауен Клаттук. Он первым делом нашел телефон и позвонил в Дом Клаттуков. Сегодня был день недели, известный под названием Смоллен; все Клаттуки должны были собираться на еженедельный Домашний ужин. Но вместо голоса отца, он услышал металлический голос автоответчика:
— С кем вы хотите говорить, сэр?
«Странно», — подумал Глауен, он звонил в комнаты, в которых жил вместе с отцом.
— С Шардом Клаттуком.
— Он сейчас отсутствует. Хотите оставить сообщение?
— Никаких сообщений.
Глауен позвонил в Дом Вуков. Мажордом ответил ему, что Бодвин Вук в данный момент находится на Домашнем ужине и велел тревожить его только в случае важных и неотложных событий.
— Скажите ему, что Глауен Клаттук очень скоро прибудет в Дом Вуков. На самом деле я только заскочу в Дом Клаттуков и перекинусь парой слов с отцом.
— Я передам ему ваше сообщение, сэр.
Глауен направился к ряду такси, выстроившихся недалеко от терминала, он подошел к первой попавшейся свободной машине. Водитель заинтересованно проследил, как Глауен укладывал свои вещи в багажник. Водитель был незнакомого для Глауена типа: смуглый парень с острыми чертами лица, умными глазами и непослушной копной темных волос. Очевидно, он относился к новой партии рабочих, которыми заменили йипи.
Глауен уселся на пассажирское сиденье. Водитель отложил в сторону журнал, который читал переде этим, и с дружеской улыбкой взглянул через плечо.
— Куда едем, сэр? Вы только назовите куда надо и можете не беспокоиться: мы прибудем туда быстро и плавно! Меня зовут Максен.
— Отвезите меня в Дом Клаттуков, — попросил Глауен.
В старые дни водитель-йипи был бы не столь любезен, но вот управиться с багажом обязательно бы помог.
— Отлично, сэр! Едем к Дому Клаттуков.
Глауен наблюдал как за окном мелькают знакомые картины и у него появилось чувство, что он отсутствовал много-много лет. Все было тоже самое, и все было каким-то другим, как будто он смотрел теперь на все это совсем другими глазами.
Максен бросил через плечо взгляд в сторону Глауена.
— Первый раз здесь, сэр? Судя по вашим одеждам, вы откуда-то из Соума, или из Аспергиля, который в самом конце Хлыста. Ну ничего, я вам кое-что подскажу. Это замечательное место. Я бы даже сказал уникальное.
— Да, возможно, так оно и есть.
— Лично я нахожу местный народ несколько странным. Популяция здесь явно вырождается, тут даже нечего говорить, а в результате этого все они, скажем так, немного эксцентричны. Это сразу же чувствуется.
— Я — Клаттук из Дома Клаттуков, — сказал Глауен, — Я просто какое-то время был в отъезде.
— Вот оно что! — Максен изобразил на лице подобие печали. Затем пожал плечами, — Пусть так. Особых изменений вы здесь не найдете. Здесь ничто не меняется; ничего не случается. Мне бы хотелось, чтобы они открыли бы здесь хорошенький танцевальный зал. Или казино вдоль берега. Почему бы не поставить маленькие забегаловки с жареной рыбой? Они бы не прогорели. Этому месту нужен какой-то прогресс.
