Не могу объяснить, как получилось, что неожиданно для себя я выложил ему всю горькую историю крушения своих надежд. Я с удивлением отметил про себя, что, вновь переживая ее, не испытывал обиды на судьбу, а, наоборот, даже бравировал своими неудачами. Еще более странным было то, что теперь я сам увидел всю смехотворность моих попыток. Тут ко мне подошел официант и спросил, не я ли ожидаю столика. Я обрадовался и попросил Роско принять мое приглашение и разделить со мной обед. Он направился за мной.
Во время обеда я дотягивал свою историю. Я судорожно соображал, какой конец к ней приделать, чтобы мое нынешнее благополучие не казалось нелогичным. Пришлось довольствоваться банальной развязкой: я не изобрел ничего лучшего, чем дядюшку, оставившего мне мизерное наследство. Я добавил, что получил хороший урок, который никогда не забуду, и свой капиталец уже не брошу в бездонную бочку, которую пытался наполнить в течение пяти лет. Я вернусь теперь домой и подыщу какое-нибудь стоящее занятие.
Появился официант, оставил счет и повернулся, чтобы уйти. Я окликнул его, положил на тарелку хорошие чаевые и кредитную карточку. Я боялся, что Роско станет настаивать, чтобы оплатить счет или хотя бы разделить его. Мне нужно было получить наличными хотя бы по одной из карточек. Я поинтересовался у Роско — больше для того, чтобы поддержать разговор, чем для справки, — смогу ли я получить деньги у Дерби, поскольку у меня маловато наличных.
— К чему пользоваться услугами Дерби? — удивился он. — Я при деньгах. Пятьсот долларов вас устроит, дружище?
Я изо всех сил старался, чтобы мое лицо не излучало сияния. Как можно спокойнее я сказал, что этого достаточно. Больше ста долларов получить я не надеялся. Ресторан мог постараться ради клиента, но размахнуться широко, конечно, не рискнет. Я попросил у официанта чистую чековую книжку. Я старательно вписывал название банка, заученное еще у себя дома, и выписывал чек на предъявителя, Роско тем временем вытащил из кармана золотой зажим. В нем все банкноты были по сто долларов, и было их там, похоже, не меньше десятка.
Он отстегнул пять штук, протянул мне, а я ему — чек.
Он взглянул на него, и брови его поползли на лоб от удивления.
— Джерри, дорогой, — воскликнул он. — У меня и так было намерение пригласить вас к себе, Чтобы кое-что предложить вам. Теперь я еще больше вами заинтересовался. Представьте, у нас с вами одинаковые имена. Во всяком случае это так, если только вы не нашли бумажник, который я потерял сегодня вечером в Санта-Монике.
Да, теперь-то я с божьей помощью понимаю, что это не могло быть простым совпадением в таком огромном городе, как Лос-Анджелес. А тогда что я мог подумать? Я даже не мог утверждать, что он следил за мной. Ведь когда я пришел в Дерби, он был уже там.
Я подумал было рвануться к двери. Настоящего моего имени никто здесь не знает, если я прорвусь, то улизнуть мне удастся. Но эта безумная мысль быстро улетучилась. Когда я побегу, он закричит: «Держи вора», — взвод официантов кинется на меня, дадут подножку… и все.
Тем временем он совершенно спокойно продолжал:
— Д.Р. — это Джошуа Роско. Не надо делать глупостей, и я, наконец, сделаю вам свое предложение. Согласны выслушать?
Он поднялся. Я растерянно кивнул, покорно встал, гадая, что же это за предложение. На голубого он, вроде, не похож. Даже если это так, я буду защищаться.
Итак, я двинулся за ним. Только мы вышли на улицу, около входа в ресторан резко затормозила полицейская машина. Меня прошиб холодный пот. Я с трудом взял себя в руки, увидев, что они не за мной. Роско протянул швейцару доллар, достав его из кармана, где беспорядочно лежала мелочь, золотой зажим скреплял кое-что покрупнее. Он велел вызвать такси. Я хотел сказать, что недалеко стоит моя машина, но удержался, сообразив, что она мне еще может понадобиться.
Пока мы ехали, он молчал. Я попытался произвести мысленный подсчет. Вообще-то я мог вернуть ему почти все. У меня же был свой стартовый капитал в двадцать пять долларов. Ресторанный счет плюс чаевые унесли двенадцать долларов. Если я тут же отвожу «крейслер», то за мной будет только тридцать километров за два, ну, может, три часа. Я не потратил тех пятидесяти долларов, которые получил там по кредитной карточке. Их тоже можно вернуть Роско. Только бы он согласился на тот вариант, который я предложу.
Такси остановилось около весьма приличного дома. У тротуара напротив опять стояла полицейская машина. Господи, да что за наваждение! Я шагнул из такси. Что ж, выслушаю его, попробую предложить ему свое, если не выйдет, придется прибегнуть к силе.
На лифте мы поднялись на четвертый этаж. Роско открыл дверь в странно аккуратную, но явно холостяцкую квартиру. Позже я узнал, что в ней шесть комнат, прислуга приходящая. Он жестом пригласил меня сесть на диван, а сам направился к небольшому бару в углу комнаты.
— Коньяк? — не оборачиваясь, спросил он.
Я сглотнул комок в горле и решился предложить возмещение. Он спокойно разлил коньяк, подошел и протянул мне один бокал.
— Бросьте вы выкручиваться, Джер… Однако хотел бы я знать, это ваше настоящее имя или вы его случайно выбрали по первому инициалу на кредитных карточках?
— Меня зовут Билли. Вильям Трент.
Я вовсе не собирался раскрывать свою настоящую фамилию, пока не убедился, что ничем не рискую. А имя я назвал.
Мне полегчало, когда я увидел, что он опускается в кресло напротив, а не на диван рядом со мной.
— Нет, не пойдет. Чересчур банально, — рассуждал он. Как вам такое: Брик?[13] К вашей рыжей шевелюре больше подойдет это имя. Скажем, Брик Бреннон. Нормально?
Пока мне нравилось. Главным образом то, что он не звал копов и не делал мне авансов. Обзывать меня он мог, как его душе было угодно.
— Ну что ж! Ваше здоровье, Брик. Теперь вернемся к вашей истории: есть в ней хоть доля правды?
— Все правда! — сорвался я. — Только роль дядюшкиного наследства играет найденный бумажник.
Он поставил стакан, пересек комнату, взял с небольшого письменного стола какие-то листки. Это был сценарий. Он выбрал эпизод и показал мне, откуда читать.
— Прочтите из этой пьески странички полторы. Роль Филиппа. Это лесоруб. Грубый, неотесанный. Канадский акцент. Жену свою он сильно любит, но в данный момент обозлился на нее. Здесь сцена ссоры. Прочтите сначала про себя, потом вслух. Реплики жены вслух не читайте.
Я прочитал про себя, потом изобразил этого Филиппа. Роско велел мне пролистнуть несколько страниц до интересной сцены и зачитать реплики другого персонажа. Затем последовала еще одна роль. Каждый раз он давал кое-какие пояснения к характеру персонажа: о манере говорить, об отношениях к другим участникам сцены.
