– Нет, сначала о Корпорации.
…Он был один – человек, который нашел артефакт. Имя его осталось неизвестным. Трудно идентифицировать человека по скелету, после того как над ним потрудились песцы и птицы. «Черный» старатель без лицензии – вот и все, что о нем можно сказать наверняка. В якутской лесотундре он, видимо, искал мамонтову кость, вытаивающую из мерзлоты по речным обрывам, но не брезговал и золотишком. Среди немногих его вещей, уцелевших после набега росомах на рюкзак со съестными припасами, нашлись несколько крупинок золота в жестяной коробочке из-под монпансье, ржавый лоток для промывки шлихов, ружье да один небольшой бивень среднего качества.
Больше ничего, если не считать несущественных мелочей. Вероятно, он приплыл в лодке, но ее затерло ближайшим ледоходом. Удивительно, что нашли его самого.
Жизнь бродяги-одиночки на Севере стоит немного, но мало кому приходилось расставаться с нею так, как этому бедолаге старателю. Его череп был уполовинен, рассечен неизвестным орудием надвое от левого виска к правой скуле. Верхней половинки так и не нашли.
Зато геологи, наткнувшиеся на скелет, нашли кое-что другое, и это другое вмиг отхватило одному из них фалангу указательного пальца, чуть только он собрался прикоснуться к артефакту. Реконструкция событий не была особенно головоломной и выявила следующее: 1). Возраст артефакта заключен в пределах от пятнадцати до сорока тысяч лет; 2). Кем и с какой целью он был оставлен – неизвестно; 3). Земное происхождение артефакта практически исключается; 4). Артефакт представляет собой комплекс устройств неизвестного назначения, одно из них, работающее на неизвестном принципе, способно испускать высокоэнергетический луч неизвестной природы; 5). Вероятно, неизвестный старатель случайно обнаружил артефакт, вытаявший из мерзлоты, и столь же случайно привел его в действие, причем голова несчастного находилась на линии луча, в результате чего смерть последовала мгновенно; 6). Все 8—10 месяцев, прошедших с момента первичной активации до момента повторного обнаружения, указанный элемент артефакта оставался в активированном состоянии, источник его энергии не иссяк, и можно считать удачей то, что пострадавший геолог сунул под луч палец, а не голову.
Фольклор якутов не сохранил никаких указаний на аномальность места находки, что и неудивительно: пятнадцать (ладно уж, пусть пятнадцать, а не сорок) тысячелетий назад на Земле еще не существовало древних египтян, не то что якутов. Жили, наверное, в тех краях какие-нибудь охотники на мамонтов, но не якуты, точно. Пока живы предания, жив и народ, а если преданий не сохранилось, значит, этнос исчез, и теперь даже мифы не скажут нам, как выглядели те пришельцы, сколько времени слонялись по Земле, что искали, как ладили с аборигенами и куда в конце концов девались. А главное – кому и зачем оставили свою технику. Троглодитам? Зачем? Шинковать лучом мамонтов?
Разумеется, возникла версия о том, что высокоразумные гости со звезд похоронили свой дар в мерзлоте, надеясь, что к тому времени, когда она растает, люди обретут хотя бы начатки цивилизованности. Одна из контрверсий резонно указывала на то, что оттаявшая тундра мигом превращается в болото, где щедрый «дар» и утоп бы навеки, так что речь идет скорее не о подарке, а об опасном мусоре, надежно похоронить который – благое дело. С этой точкой зрения спорили другие версии, но воз и ныне был там.
Случись подобная находка в тридцатых – семидесятых годах прошлого века, вся история, пожалуй, пошла бы иным путем. Но артефакт был найден в начале девяностых, когда всякому российскому сверчку до смерти надоело знать свой шесток и каждый был себе на уме. Сдавать находку ненавидимому государству никто, разумеется, не подумал. С какой стати? Поскольку артефакт был найден на земной поверхности и, следовательно, формально не попадал под закон о недрах, юридически его присвоение было чем-то сродни традиционным народным промыслам наподобие сбора грибов и ягод. Геологи с чистой душой присвоили найденное. А дальше началось самое необычное.
Вместо того чтобы продать находку тем, кто ею заинтересуется, концессионеры попытались извлечь бо€льшую выгоду из самостоятельной эксплуатации находки. Пресловутый «луч», или, вернее, энергошнур, включался и выключался поразительно просто – путем прикосновения к блестящей пластине на поверхности прибора. Поскольку доморощенные опыты с неодушевленными предметами и домашними животными ничего не дали – прибор отзывался только на прикосновение человека, – гипотеза о подарке продвинутых отсталым получила мощный толчок.
Оружие? Орудие труда? Прошло немало времени, прежде чем стало окончательно ясно: транспортное средство. Артефакт содержал два генератора и два энергоприемника. С блоками более тонкого управления, нежели простое включение-выключение, пришлось повозиться на профессиональном инженерном уровне – по-видимому, они предназначались для существ, чья анатомия значительно отличалась от человеческой.
Небывалое могущество в руках – и на первый взгляд абсолютно никакой возможности применить его на практике. В начале двадцатого века еще был возможен инженер Гарин – в конце того же столетия коллеги Шельги не позволили бы ему особенно разгуляться. Нью-Гарин исчез бы бесследно, не успев натворить никаких дел, – в лучшем случае и при абсолютной лояльности он провел бы остаток жизни на закрытой территории под неусыпным наблюдением. А гиперболоид, разумеется, достался бы республике.
Зачем? Вновь перекорежить мировой баланс сил, вернуть России былое могущество, не затратив особых усилий? По щучьему, так сказать, велению? Если бы так. Но даже в этом счастливом и, по правде говоря, маловероятном случае рано или поздно пришлось бы расплачиваться за комплекс Емели. И, кстати, поделом.
С этим утверждением я намеревался поспорить, но Надя с отнюдь не приличествующей психологу прямотой заявила мне, что лучше бы я помолчал, раз ничего не смыслю. И мне осталось только слушать да завидовать тем двум геологам, что нашли пресловутый артефакт, отдав за обладание им всего-навсего полпальца на двоих. Тьфу, дешевка! Да я бы руку за него отдал! Или ногу. Уж я бы знал, как распорядиться находкой…
Они поступили умнее. Два геолога основали небольшое частное предприятие, какое-то там ТОО из тех, что плодились, как сыроежки после дождя. Происхождение начального капитала было Наде неизвестным, да и неинтересным. Вряд ли этот капитал был очень большим. Представляю, как хохотали чиновники, прочитав в графе о роде деятельности малого предприятия слова «космические изыскания». Поди попробуй изыщи там хоть что-нибудь, не владея миллиардами. У государства нет монополии на космос – лети куда хочешь и изыскивай в свое удовольствие. Если сумеешь.
Они сумели, и не только благодаря космическому лифту на шнур-генераторе. Дело в том, что артефакт содержал еще кое-что…
Ну нельзя было монтировать Кошачий Лаз на Земле! Неужели непонятно почему?
Кошачий Лаз – те же Врата для связи с иными мирами, многократно обсосанные в фантастических фильмах. Только Врата – это всегда что-то торжественное и уж во всяком случае большое, если не гомерическое. Кошачий Лаз – кольцо диаметром чуть больше полуметра, но функции у него те же. Толстяку в него просто не пролезть; так и застрянет – верхняя половина неведомо в какой галактике, а нижняя останется на пересадочной станции Луна Крайняя, что скрыта в кольцевом валу кратера Дженнер посередине моря Южного. Поначалу Кошачий Лаз держали на вечно достраиваемой квазистационарной орбитальной невидимке «Гриффин», но потом решили, что береженого бог бережет. Правильно, в общем, решили.
«Гриф» КВАЗИ стационарен не потому, что когда-нибудь свалится на Землю, подобно горемыке «Миру», а потому, что его орбита имеет большой наклон к плоскости экватора. Зачем толкаться там, где висят или медленно дрейфуют более тысячи спутников связи, живых и дохлых? Безопаснее пересекать их кольцо дважды в сутки. Фактически станция висит над одной географической долготой, но с размахом «гуляет» по широте и может принять лифтовую кабину как из Архангельска, так и из Кейптауна. Хотя в Кейптауне, сами понимаете, стартовой площадки нет.
– А сколько их всего, стартовых площадок? – спросил я.
Надя пожала плечами.
– Четыре, если где-нибудь новую не оборудовали. В общем-то, и четырех много. Так, держим запас на всякий случай.
Я хмыкнул.
– А сколько, говоришь, было найдено шнур-генераторов в той якутской тундре?
– Два шнур-генератора и два шнур-приемника. Что тебе непонятно? Они ведь размножаются. Разве я тебе еще не сказала?
В ответ я только замычал – или застонал, если угодно. Сотрясенные мозги или нет – все равно такую прорву невероятной информации они вместить не могут и не желают. Сопротивляются. Насилуемый здравый смысл вопиет и протестует.
