– Кайф, – поделилась она впечатлениями. – Ничего нет лучше горячей ванны после ночной маеты в поезде. Я бы только попросила тебя в следующий раз не разбрасывать где ни попадя свои трусы.
– Вот я напился… – Щеки Олега запылали.
– Кстати, поздравляю, – еще ехиднее усмехнулась Шерстка. – Свое трудоустройство ты отмечал, насколько я поняла, не один.
– С чего ты взяла? – осторожно поинтересовался Олег.
– На твоих трусах, которые там валяются, – она показала пальцем через плечо, – отчетливые следы губной помады. Надеюсь, ты не сюда притащил свою пассию?
– Нет, – выпалил Олег, покраснев до корней волос.
– И то хорошо. – Девушка открыла ключом свою комнату и исчезла за дверью. – Она-то хоть не отказала тебе? Можно поздравить?
– А тебе-то что?
– Ничего. Ладно, сейчас волосы подсушу. Я быстро.
Из комнаты донеслось еле слышное гудение фена. Олегу показалось, что шум в голове заметно усилился, в нем появился новый оттенок.
– Только попробуй какую-нибудь заразу подцепить, – донесся до Олега голос кузины, – живо покатишься к своей Крысе!
Олег почему-то улыбнулся, услышав в голосе Шерстки неподдельный гнев. Он был почти уверен, но все-таки не решился подумать, что Люда его попросту ревнует.
– Не было у меня никаких похождений, – попробовал оправдаться он. – Я нарвался на каких-то разводчиц. Заманили в ночной клуб, напоили и отобрали все деньги, какие нашли.
– Много? – В голосе Шерстки прозвучал явный интерес.
– Баксов пятьсот – точно. Может быть, больше.
– Хорошо! – воскликнула Люда.
– Что же в этом хорошего?
– Нормальная плата за обучение жизни в Москве. За такую плату и урок, видимо, был хороший.
– Это уж точно, – невесело усмехнулся Олег. – Хватит надолго.
Кузина выключила фен и вышла из комнаты, расчесывая свои недлинные, но очень густые волосы, пахнущие шампунем и теплом.
– Ты оделся? – спросила она.
– Да, уже обуваюсь. – Олег наклонился, завязывая шнурки на ботинках.
Он мог бы поклясться, что, когда она выключила фен, в его голове раздался болезненный щелчок, после которого шум в ушах стал тише.
«Радиоволны я слышу, что ли? – удивился он. – Хотя нет, тогда бы музыка играла, наверное».
– Что с тобой? – Люда внимательно глянула на него. – Мутит с похмелья?
– Мутит, – вздохнул Олег, просовывая руки в рукава куртки. – Еще и в голове шумит.
Шерстка легко справилась с замком, и они вышли на улицу, ежась от резких порывов ветра. Добравшись до дороги, Олег поднял руку. Одна из машин остановилась, и он быстро договорился с водителем. Они уселись вместе с Шерсткой на заднее сиденье. Машина тронулась, водитель включил негромкую музыку. Голубоватый свет фар ярко высвечивал мечущиеся перед радиатором снежинки.
– Что-то ты какой-то загруженный, – сказала Шерстка. – Совсем плохо? Вроде после стопки коньяку должно быть полегче.
– Нет, не в этом дело. – Олег покачал головой. – Мне сегодня очень странный сон приснился. Понимаешь, показалось, что на меня снизошло величайшее озарение. Но сколько я ни пытаюсь, не могу вспомнить, в чем именно оно заключалось.
– А сон помнишь?
– Фрагментарно. Но один момент запомнил очень четко. Прикинь, стою я на какой-то площади, посреди нее огромный фонтан удивительной красоты, а над ним прямо в воздухе медленно крутится здоровенная ажурная конструкция. Больше всего она была похожа на сотню переплетенных и взаимопроникающих треугольников, вонзающихся друг в друга под разными углами. Ночь, холодище, ветер, а я стою и пялюсь на эту штуку в состоянии полнейшего блаженства. В этот момент мне в голову пришла какая-то важная мысль, но я проснулся и тут же потерял ее суть.
– Скорее всего, никакой сути не было, – предположила кузина. – Знаешь байку про мужика, который открыл ЛСД?
– Про то, как он на велике куда-то уехал?
– Нет. Про спичечный коробок.
– Этого не слышал, – признался Олег.
– Короче, смысл в том, что он нажрался «кислоты» и его начало глючить. Очнулся он с ощущением величайшей догадки, очень важной для всего человечества, но не мог вспомнить, в чем именно заключалось открытие. Тогда он рискнул провести повторный эксперимент. Приняв наркотик второй раз, он успел на спичечном коробке записать величайшую мудрость, которая его озарила.
– И что там было написано? – Олег заподозрил подвох.
Девушка улыбнулась и процитировала:
– «Сколь бы ни был велик банан, а шкурка все равно больше».
Олег не удержался от смеха, водитель тоже широко улыбнулся.
– Все эти сонно-наркотные истины, – добавила Шерстка, – не стоят и выеденного яйца. Это я тебе говорю как художница, которая ради вдохновения испробовала многое. Во сне и под «кислотой» любая мелочь кажется необычайно важной, точнее, все на свете кажется равнозначным.
– Ты думаешь? – расстроился Олег.
– Совершенно уверена. И моя уверенность подтверждена многочисленными исследованиями Гроффа и Хофмана.
Они помолчали, глядя, как за окнами проплывают огни ночного города.
– В обычной жизни человек не обращает внимания на мелочи. – Люда задумчиво откинулась на спинку сиденья. – Поэтому поиск всеобщих причинно-следственных связей вроде размера банана и его кожуры не входит в его повседневную задачу. Человек занимается более важными, на его взгляд, проблемами вроде взаимодействия ядра атома с электроном. Но во сне все имеет равную значимость: и банан, и атом, – поэтому после пробуждения у тебя остается некоторая эйфория открытия.
– И много раз ты пробовала «кислоту»? – насторожился Олег.
– Приходилось, – отмахнулась кузина.
– И как?
– Чушь это все. Бессмысленное прожигание времени и жизненных сил. Сознание она действительно расширяет, но это халява. Того же эффекта можно достигнуть без всякой химии, я в этом убедилась на личном опыте. Если хочешь понять что-то действительно важное, вовсе не обязательно лизать «марки». Вот лично я под «кислотой» ничего нового для себя не открыла, то же самое ощущение дает определенный настрой, или медитация, или когда тебя распирает от желания сделать нечто совершенно грандиозное.
– Вроде скульптур?
– Да, многие из них я делала именно в таком состоянии.
– В творческом экстазе, – усмехнулся Олег.
Шерстка словно не заметила легкой иронии:
– При некоторой тренированности войти в него не представляет труда. Это не просто вдохновение, которое может снизойти на тебя, а может посетить другого. Нет. Это некая душевная технология. Я, например, твердо знаю, что уверенность в собственных силах реально повышает любые возможности человека: и умственные, и физические, и эмоциональные.
