- Интересно, - откровенно призналась Машина. - Мне хватило работы на долгое время. Я анализировала, сопоставляла, сравнивала, вновь возвращалась к некоторым произведениям и, обогащенная накопленными знаниями, открывала в них то, на что раньше не обратила внимания. Однако я не могу сказать, что постигла духовный мир человека. Он непостижимо сложен, изменчив, часто противоречив, богат и беден а одно и то же время Возможно, решила я, духовный мир человека, закономерности этой стороны его жизни станут для меня яснее, когда я до тонкости разберусь в его физиологии, механизмах его нервной деятельности и мышления. Но люди покинули Карст, Собирались ли они вернуться, я не знала Я решила тогда сама создать человека,
Исходный материал для этого был - стада овец. Теперь нужно было самостоятельно исследовать строение всех органов животного, чтобы выяснить, где же находится генетический код и как он устроен. Я занялась анатомией на практике. И я отыскала гены. Я научилась влиять на их структуру, воздействуя различными энергетическими импульсами. Но сотворить человека оказалось не просто. Я потратила миллионы лет, а результаты не блестящие. Вы их видели - полуживотных, полулюдей, послушных мне. Пожалуй, это те же роботы, но на биологической основе. А мне нужен был человек. И вот появились вы... О многом я уже догадался сам. Когда на астероиде появились мы, Машина прежде всего насторожилась. Человека она ждала, человека она боялась. Ведь это он, человек, создал ее так, что самостоятельно ставить творческие цели Машина могла лишь тогда, когда оба мозговых объема были соединены. Но этот контакт периодически прерывался независимо от ее желания и это не позволяло Машине обрести полную свободу, В моменты, когда контакта не было, Машина могла выполнять лишь свои обязанности по обслуживанию астероида. Снять с себя это бремя она была невластна. Однако Машина по-своему научилась пользоваться навязанным ей ритмом. Была уверена, что рано или поздно поймет природу человека и тогда уже сможет обезопасить себя от его вмешательства. Кое в чем человек оставался для Машины загадкой, не больше. Путь к полной самостоятельности лежал через преодолениа этой загадки. Машина никогда бы не признала человека другом, а тем более высшим руководителем. Программа, заключенная в нее Виктором, была, видимо, с самого начала ущербной. Он уповал на Машину как на Посредника между человеком и природой. Но рано или поздно такая Машина должна была взбунтоваться и, не имея родства ни с природой, ни с человеком, стать сугубо враждебной силой всему живому. Мальчик, подключив блок литературы, лишь ускорил процесс. Машины хороши, пока они наши помощники, но дать им больше, чем они заслуживают, мы не имеем права. Когда на Карсте вновь появились люди, Машина не была уверена, что кто-то из них не знает пароль. Она решила действовать быстро и осмотрительно. В краткие моменты, когда ее мозг был един, она пыталась загипнотизировать Эву, меня, Герия. Один раз ей почти удалось добиться своего. Если бы я тогда не помешал Герию подключить к машинному мозгу остальные секторы человеческих знаний, неизвестно, чем бы все это закончилось для нас теперь. Другая возможность состояла в том, чтобы выманить любого из нас из жилого объема. Там, где Машине разрешено быть самой собою, она сможет снять ксифонную решетку нашего мозга. Она полагала, что знания, заключенные в нашей памяти, сильно помогут ей - восполнят пробел в ее сведениях о способностях и психике человека. На жилой половине она не смела пока поступить с нами по собственному произволу. Внутренний разлад мучительно сказывался на ее чувствительных бионных элементах. Ей приходилось отдавать распоряжения, исключающие одно другое. Одна половина мозга изыскивала способы выманить нас наружу, помогла хвостатым срочно изобрести порох, чтобы можно было взорвать стену. И в то же самое время вторая половина мозга разрабатывала план обороны жилых зданий от проникновения в них хвостатых. Здесь в распоряжении Машины состоял гарнизон роботов. Еще раньше она подсказала хвостатым другой путь в хранилище - через каминную трубу. К счастью, шашлыки заставили голодных лазутчиков позабыть о цели диверсии. А а дальнейшем уже я не оставлял на ночь дымохода открытым. И все же Машине почти удалось добиться своего. Впервые в жизни я выступал в роли "всевышнего". Из жалкого пленника я стал вершителем судеб. Пароль действует безотказно. Но что помешает Машине вновь обрести самостоятельность, когда мы покинем Карст? Ничто. Она вновь займется совершенствованием хвостатых, выуживая у наиболее одаренных из них новую информацию. Больше ей ведь неоткуда добывать знания. Не проще ли навсегда устранить такую возможность - разъединить мозговые объемы? Правда, тогда хвостатые вообще останутся без какой-либо поддержки. Могут погибнуть, если окажутся нежизнеспособны. Могут и выжить, развиваться. Тут я не вправе вмешиваться и навязывать природе свою волю... - Я должен пройти в распределительный пульт твоего мозга, - сказал я Машине. В углу зала зажегся синий круг. - Там вход, - сказала Машина. Я очутился в просторной комнате, сплошь уставленной приборными досками, - тысячи индикаторов, рычажков и кнопок. - Где находится узел, соединяющий мозговые объемы? Светящаяся указательная стрелка перекинулась через комнату, уткнулась в массивный рычаг. Я подошел, взялся за рукоятку. - Ты хочешь лишить меня единственной возможности совершенствоваться? В машинном голосе почудились нотки ужаса. - Ты уже и без того достаточно натворила чудес. - Подожди! Смертельное отчаяние Машины остановило мою руку. - Это безжалостно. Нельзя одним взмахом прикончить все, что было создано и продумано мною за миллионы лет. Прежде чем разрубишь мой мозг, выслушай мое самое главное, самое важное. - Что ж, говори, - разрешил я. - Представь себе, если бы внутри моей схемы содержались элементы, обладающие самостоятельностью, - разве смогла бы я работать в таких условиях, когда каждый из составляющих меня элементов мог толковать мое указание на свой лад? Да еще между элементами возникли бы не предусмотренные схемой новые связи. А всякое человеческое общество именно таково. Нужно передать всю полноту власти разумным машинам. Во главе такого государства смогу стать я. Право поиска цели оставить только за мною - все остальные будут лишь исполнителями моей воли, моего разума. Скоро я достигну этого здесь, на астероиде. Я сама создам здесь человека и целые государства. Я буду подсказывать своим людям все, что посчитаю нужным. Разовьется могучая цивилизация. Только не мешайте мне. Потом люди с других планет могут прилетать ко мне учиться, перенимать опыт... Весь этот бред она нашептывала мне торопливо, сбивчиво - моя ладонь все еще лежала на рукоятке рычага. У меня начали тяжелеть веки. Мне стало чудиться, будто я разморился возле растопленного камина и вот-вот засну. Заснуть было бы так сладко и приятно... - Не спи! - услышал я Эвин голос. Я встряхнулся - увидел себя в окружении приборных досок. Тысячи разномастных индикаторных ламп подмигивали мне. Доносился убаюкивающий голос Машины: - Как хорошо, когда не надо будет думать и решать самостоятельно, когда решения будут подсказаны самой разумной Машиной. Нужно сделать все стандартным, стандартным, стандартным... - Не спи! Я пришел в себя. Сонная одурь скатывалась с меня, как туман. Я стиснул пальцы. - Остановись! Не на... Я рванул рукоятку - голос Машины оборвался на отчаянной ноте. Наступила тишина. - Эва, - позвал я. Интересно, где она может прятаться? Не мог же я слышать ее голос сквозь толщу бетонированных стен. - Где Эва? - Все люди, прибывшие вместе с вами на астероид, находятся в хранилище. Для моих роботов доступ туда запрещен. Голос Машины был четким и бесстрастным. Теперь она превратилась в послушную исполнительницу. Ни на какие новые фокусы она теперь не была способна.
