Каким-то образом мне удалось уговорить Сашкиного отца взять курс домой.
Мы смогли приблизиться к Петрозаводску километров на двадцать, когда мотор, недовольно фыркнув, замолчал. С сухими баками нам ничего не оставалось делать как лечь в дрейф. К счастью, ветер из южного поменялся на восточный, и, теоретически, через несколько дней мы могли доползти до какой-нибудь цивилизации. Но до этого надо было ещё дожить. И спрятаться от дождя. И согреться.
Катер был оборудован штатным тентом, натягиваемым на каркас, состоящий из двух П-образных перекладин. Мы установили тент и получили некоторое подобие комфорта. Я занялся приготовлением ужина, благо, в отличие от мореплавателей, у нас не было проблем с водой. Вот она, онежская вода прямо за бортом, очищенная природным естественным фильтром – шунгитом.
Сергей Петрович установил на корме катера самодельную алюминиевую мачту высотой метра три, на которой находились: уголковый радиолокационный отражатель и непонятная штуковина. Последняя оказалась проблесковым маяком. Собранный из ярких светодиодов, маяк сверкал красными вспышками раз в три секунды, передавая сигнал SOS. Сергей Петрович пояснил, что аккумулятора должно хватать на неделю непрерывной работы. Подготовленный катер у семьи Савельевых, надо отдать должное.
У меня, тем временем, подоспел ужин – макароны с тушёнкой по-флотски и горячий чай на сладкое. Незамысловатая еда, но вкусней её, как уже не раз казалось, ничего нет. Котелок опустел в считанные мгновения. Потягивая сладкий чай из металлической кружки, я подумал, что, если не учитывать причины, из-за которой мы вышли в осеннее озеро, то можно было бы насладиться незабываемым чувством уюта.
Время от времени я включал рацию и запускал сканирование каналов, в надежде найти какое-нибудь судно, но каждый раз результат был отрицательный. Судя по навигатору, который я также включал на короткое время, экономя аккумулятор, мы были примерно в десяти километрах от берега. Оба мобильника, мой и Сергея Петровича, были пока бесполезны в этих краях.
Мы сняли кресла и разложили их на полу кокпита. Температура воздуха за бортом катера заметно понизилась – восточный ветер принёс за собой холодный материковый фронт. Пришлось надеть всю запасную одежду, что была с собой и застегнуть куртки до носа, Я проверил запас твёрдых таблеток для примуса, отложил в сторону необходимый минимум, а остальные пошли на роль отопления – я поставил работающий примус на пол между нашими “кроватями”. Через какое-то время нам показалось, что стало теплее, но это мог быть чисто психологический эффект.
Мы лежали, глядя на бледный синий огонёк спиртового пламени. Я слушал Сергея Петровича, который разошёлся в воспоминаниях. За один час я узнал нового про Сашку в частности и семью Савельевых, в общем, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Так мы и проводили время. Несколько раз я вставал со своей нагретой “кровати”, чтобы сменить таблетку в примусе, а заодно посканировать радиочастоты, держа рацию под потолком тента. Какое-то время я молча слушал тишину радиоэфира, глядя сквозь лобовое стекло на нос катера, освещаемый вспышками маяка, потом выключал станцию и снова шёл “в кровать”.
Незаметно наступила ночь, скажем честно – не самая лучшая ночь в моей жизни. Спал я очень плохо, просыпаясь от особо резких ударов волн. Мне снился Сашка, машущий на прощанье рукой и шагающий за борт катера с ноутбуком под мышкой…
А утром, сканируя радиоканалы, я наткнулся на переговоры, судя по всему, промысловиков. Подняв рацию как можно выше, я смог до них достучаться. Мужики оказались стоящими – деловито спросили, не знаем ли мы случайно наших координат? К их удивлению, мы случайно знали и, примерно через час, мы уже двигались в сторону Петрозаводска, на привязи у МРБ – малого рыболовного бота типа “КОЛА”.
За неделю, прошедшую после нашего возвращения на найденном катере Савельевых, я успел немного привыкнуть к тому факту, что жизнь поменялась. Теперь она делилась на два периода – до Ухода и после Ухода. Второй период характеризовался гораздо меньшим количеством телефонных звонков, отсутствием идей, подавленной серятиной бытия. Не хотелось ровным счётом ничего.
Родители Сашки заявили в милицию, и по факту исчезновения их сына было возбуждено уголовное дело. Действие больше номинальное, чем несущее какое-то практическое значение, потому как концы, в буквальном смысле слова, ушли в воду.
Сашкино письмо, найденное в катере, было направлено на почерковедческую криминалистическую экспертизу, по установлению условий выполнения записи. То есть с целью определить, написан ли текст человеком в обычной обстановке и обычном его, человека, состоянии, или наблюдается влияние посторонних факторов, таких как физическое недомогание, алкогольное опьянение или присутствие аффекта.
Я был настроен скептически как в отношении уголовного дела, так и в отношении будущего результата почерковедческой экспертизы. Так как не верил, что здесь замешан какой-то криминал. Во-первых, Сашка просто не такой человек, чтобы физически во что-то вляпаться. Ну не мог он и всё! Во-вторых, Сашка в последние дни был, скажем, не совсем такой, как обычно. Сейчас, задним числом, мне кажется, что он давно что-то замышлял. То есть случившееся, как я был почти уверен, было его, Сашки, рук дело. Но и в том, и в другом случае, в дополнение к первому вопросу – “Зачем?”, башней до неба вырастал другой вопрос – “Что именно случилось?”
Ответ пришёл неожиданно. Но, как и полагается любому уважающему себя Важному ответу, он породил целую лавину Важных вопросов.
На этом месте я хочу серьёзно предупредить читателя – если он, читатель, всерьёз опасается за свою психику, а также и своё здоровье (по ряду причин), то ему, читателю, лучше прямо сейчас прекратить чтение, сжечь распечатку, стереть файл со своего компьютера или планшетки, отформатировать все жёсткие диски, вытащить их из компьютера, утопить в озере и ухать в деревню. Пока всё не уляжется. В общем, я предупредил!
Шла вторая неделя после того, как я и Сашкин отец вернулись с поисков. Я был дома, сидел в своём так называемом офисе и искал в интернете всё, что каким-то образом относилось к Онежскому озеру, запускам с Плесецкого космодрома, кораблекрушениям, рыболовному промыслу, аномальным явлениям и далее по списку.
В Сети попадалось много странного и таинственного. Например, тайны острова Большой Климецкий, самого крупного (длина – тридцать, ширина – девять километров) острова по пути из Петрозаводска в архипелаг Кижи. В семидесятых годах прошлого века там был такой случай – капитан флота Петрозаводского рыбокомбината прибыл на остров порыбачить, в частном порядке, с группой из нескольких человек. Всё было нормально, пока капитан не пошёл в лес. И вышел из него… через тридцать четыре дня, жутко грязный и исхудавший. Всю информацию о том, что случилось с капитаном, похоже, засекретили не хуже Розуэлловских событий.
