Редкая капель быстро превратилось в душ со слабым напором. Как-то неожиданно похолодало.
Двое торопливо петляли между стволами. И почему-то именно сейчас Нику приспичило отвечать на нелицеприятную отповедь рода человеческого, как будто орать на бегу под дождем было его любимым занятием. "Это ты, конечно, хорошо рассудила. Но в одном ты ошибаешься. Я действительно не знал, каково чувствовать себя убийцей. Нет, я не хочу сказать, что раньше мне не приходилось этого делать. Просто я в отличие от тебя не рефлексировал на эту тему. Мне это не нужно... Знаешь, есть такая довольно опасная штука черно-белая логика. Ее можно по-разному применять. Можно, например, делить людей на убийц и неубийц. Можно использовать градацию - делить на тех, кто убивает во зло, и тех, кто убивает во имя спасения. У этой логики имеется существенный изъян - она позволяет ненавидеть и убивать тех, кто на "черной" стороне. Плохих. Даже если ты станешь это отрицать, если сейчас ты так не думаешь, это все равно так. Рано или поздно логика добра-зла приходит к подобному выводу - что инаких нужно отстреливать. Невзирая на всю ее готовность "понять и простить врага". Это логика исступления и фанатизма. Но есть другая логика, которая вообще не делит. Нет никаких убийц и неубийц. Есть просто люди. Разные. Но одинаково достойные милосердия. В разных пропорциях в них перемешано то и другое. Так вот, если ты не хочешь, чтобы вокруг тебя были сплошные убийцы, апеллируй к той их части, которая неубийца. И, кстати, не советую зацикливаться на своем собственном чужаке-убийце".
Ди бежала и продиралась через кусты, сжав зубы. Одежда уже неприятно липла к телу. Утренний душ и физзарядка в комплекте. Впереди сквозь стволы и ветви проступили очертания окон и крыши со скатами. "Если следовать этой неделимой логике, - прокричала она в ответ, - ты сам убиваешь просто людей. Не плохих, и не хороших и достойных милосердия. Может, поэтому ты предпочитаешь не рефлексировать на эту тему?" - "Это не люди. Нечисть. Человек тот, у кого есть душа, а не тот, кто разговаривает и обладает разумом. Могу тебя уверить, что у этих самозванных тхагов не осталось человеческой души. Гроссмейстер их выпотрошил, чтобы сделать послушных роботов. Здесь было просто не к кому проявлять милосердие. Пустые оболочки".
Они взбежали на крыльцо и нырнули под сень заброшенного дома - дверь была нараспашку. Через просторный холл, где густел полумрак, вышли на светлую застекленную веранду. Здесь стоял круглый дощатый стол, но не было ни одного стула и вообще никакой другой мебели. На облицованной деревом стене висел унылый пейзаж в рамке. Ди примостилась на столе. Дождь барабанил по стеклу, словно тоже просился на постой, под крышу, в тепло дома. Только тепла здесь не было. Ди не заметила, как начала дрожать. "Чья это вилла?" - "Одного старого мизантропа. Он давно умер, а в завещании запретил продавать дом. Наследников не было, и все его деньги пошли на уплату этой милой причуды. Аренда земли на ближайшие лет двести. Нам лучше перейти в другую комнату. Там есть камин". - "А дрова?" - "А дровами будет этот стол. Странно даже, что он до сих пор уцелел. Сюда же наверняка бродяги наведываются".
Ди спрыгнула со стола. "Кстати, ты не заметил одной маленькой вещи. Ты рассуждал о логике, но ведь у меня-то ее как раз не было. Понять и простить врага - это совсем не логика". Ник перевернул стол и ловко обезножил его тремя ударами - по одному на каждую ножку. "Я знаю. Зато я заметил другую маленькую вещь. Когда ты это говорила - о враге и уродах, в которых надо найти каплю божественного смысла, - ты сама не верила в это. У тебя на лице было написано как раз отвращение к уродам. А если нет веры - остается голая логика. Абсолютный рационализм". Столешница превратилась в груду досок. Ник сгреб их в охапку и понес. Ди подхватила остатки. Голова родила еще один аргумент. Но озвучив его, Ди сообразила, что плавно переместилась на точку зрения оппонента, не заметив этого, а значит, и спорить дальше бессмысленно. "А тебе не кажется, что таких выпотрошенных уродов без признака души стало слишком много в мире? И милосердие тут уже не работает?" - "Именно что кажется. И именно что не работает. Для этого и существуют чистильщики". - "Это вы так себя называете? И много вас таких?" - "Не очень. Скорее мало".
Комната с камином казалась огромной из-за отсутствия мебели. Очевидно, вся обстановка пошла на корм огню, обогревавшему в холодную пору здешних бродяжек. Причуда мизантропа естественным образом перешла в свою противоположность - в благодеяние гуманиста. Через минуту пламя уже пробовало на вкус угощение, а через пять - жадно пировало, удовлетворенно потрескивая.
Ди села рядом на корточки и протянула к огню руки. Ник устроился на подоконнике. Дождь решил припустить всерьез и шумел не хуже ниагарского водопада.
На ближайший по крайней мере час им была обеспечена романтика промокших ног, заброшенной хижины и голодного кукования у весело сыплющего искрами камелька.
