– Мегги, я не понимаю, – спросила Нора, – кто убил Роберта?
– Ну я, конечно, – ответила Маргарет.
– А кошка?
– И с кошкой, это тоже я.
– Но ты ведь любила Тима?
– Я? Никогда. Это он сходил с ума, прямо как ребенок.
Она подошла и посмотрела на лежащего гиганта. Тим лежал на спине, голова завалилась на бок, глаза были закрыты.
– Смотри-ка, у него подрагивают веки. Значит, от тока умирают не сразу. Что ты скажешь об этом, доктор?
– Мышцы могут сокращаться еще несколько часов. Это не значит, что его можно оживить.
– А все равно интересно. Когда умер Роберт, я такого не замечала.
– Наверное, вы не так уж часто убивали, – сказал Вацлав.
Маргарет задумалась.
– Часто. По вашим меркам. Но это обычная работа. Но с помощью электричества – всего один раз. Теперь буду знать.
Она поднялась с кресла и оперлась рукой о стол. У нее явно кружилась голова.
– Теперь… Где вещество?
Она поднла руку с пистолетом и опустила снова.
– Оно в бутылке, – ответил Вацлав, – бутылка стоит в шкафу, там же, где стояли кофейные чашечки.
Маргарет вышла в приемную.
Нора встала на ноги, опираясь о стену. Она привалилась спиной к стене, несколько раз ударилась о стену затылком. Звук был довольно громким.
– Ты! – с ней началась истерика, – Ты, ты все знаешь, ты всех разгадал, ты умеешь читать мысли и предсказывать будущее! Ты мог это сделать! Теперь она нас убьет!
Она говорила шепотом, но ее шепот напоминал приглушенный крик.
– Это была ошибка. Так сложились обстоятельства.
– Обстоятельства? Обстоятельства! – она закричала.
Вошла Маргарет с бутылкой в руке.
– Молчать!
Она поставила бутылку на стол, переложила пистолет в правую руку и прицелилась.
– Эта бутылка?
– Да.
– Тогда прощай, создатель чудес. Ты был интересным человеком, иногда ты даже верно предсказывал. О нас с Тимом, помнишь? Ты сказал, что мы будем вместе, пока будет идти снег и еще два часа после этого. Как красиво! Ты, наверное, гордился собой.
Она нажала на курок. Выстрела не было. Она пошатнулась снова.
– Вам плохо? – спросил Вацлав.
– Сейчас пройдет.
Она попыталась выстрелить снова.
– Не стоит, – сказал Вацлав, – ваш пистолет не заряжен. Я позаботился об этом несколько часов назад. Вы ведь всегда хранили пистолет в этой сумочке, не так ли?
– Да.
– Подумайте, Маргарет, почему вам плохо?
Она нахмурилась, наклонила голову, рот чуть приоткрылся. Лицо выражало работу мысли или, скорее, пародию на работу мысли.
– Я подумала. Не знаю.
– Вы приняли слишком большую дозу лекарства. Я немного не рассчитал, в вашей чашке было четыре капли. Эта доза хороша для такого мужчины, как Тим. Теперь положите пистолет.
Она подчинилась.
Тим пошевелился и окрыл глаза:
– Мне можно встать?
– Да, – сказал Вацлав, – вы сыграли прекрасно. Только не стоило так нервничать, ведь ничего страшного не могло произойти. Смотрите.
– Развяжите мне руки, – он обращался к Маргарет. – Ей тоже. Слушайте только мой голос. Вы подчиняетесь только моим командам. Ложитесь на диван. На спину! Можете подойти и посмотреть на нее, – сказал он Тиму. – Она вас не видит и не слышит. Сейчас у нее контакт только со мной. Она слышит только мой голос и подчиняется только моим командам.
– Я отказываюсь что-либо понимать, – сказала Нора, – здесь устраивают цирк или действительно происходит что-то серьезное?
Вацлав оставил ее слова без внимания. Сейчас он говорил с Маргарет:
– Вы слышите только мой голос. Вы спите, но продолжаете меня слышать. Выполняйте мои команды. Вы меня слышите?
– Да, – очень тихо.
– Вы проснетесь через двадцать минут и забудете все то, что сегодня произошло в этой комнате. Когда вы ждете вертолет?
– Через час.
Ее лицо было бледно почти до зелени. На нем четко проступали морщины – у рта, в уголках глаз. Видимо, доза лекарства была опасной.
– Как вы думаете, сколько ей было лет? – спросил Тим.
Он сказал?было? будто об умершей.
– Не меньше тридцати, – ответил Вацлав.
– Мне она всегда казалась моложе.
– Не расстраивайтесь, нет такого мужчины, которого не обманывала бы женщина.
– А что, есть такие, которые не расстраиваются? – спросил Тим.
– Наверное, нет, вы правы, – ответил Вацлав.
– Верно, верно, нет… – произнесла Маргарет, не открывая глаз, – вы правы, правы, правы…
Все замерли, слушая это жуткое эхо, отраженное от каменного дна черных подземелий беспамятства.
– Она сейчас слышит что-то?
– Только мой голос, – ответил Вацлав. – Маргарет, я приказываю вам после того, как вы проснетесь, ждать вертолет. Вы улетите на нем и никогда не вернетесь. Вы сообщите, что лекарство уничтожено. Если же вам не поверят, вы сделаете все, чтобы это вещество не было использовано во вред людям. Цель вашей жизни – не позволить, чтобы оно было использовано во вред людям. Вы сделаете для этого все – и, если придется, вы пожертвуете собой ради этого. Если вы меня поняли, повторите самое главное.
– Не позволить, не позволить…
– Не позволить чего?
– Не позволить, чтобы оно было использовано во вред людям. Если нужно, пожертвовать собой.
Она вдруг стала тяжело дышать, на лице выступил пот, на шее и руках – тоже.
– Спите, – сказал Вацлав, – когда вы проснетесь, все будет хорошо. Теперь вы только спите. Больше вы не слышите моего голоса.
Он выдержал паузу и добавил:
– Мне жаль, но я не смог рассчитать нужную дозу. Для этого был нужен эксперимент на человеке.
Сейчас все было позади, но Нора не могла успокоиться. Она нервно ходила по комнате взад-вперд. Тим остался в кабинете вместе со спящей. Наверное, ему хротелось побыть с нею наедине, хотя бы так, хотя бы в последний раз.
– Ты совершенно не обращал на меня внимания, – сказала Нора. – Я для тебя пустое место. Ты обо мне совершенно не думаешь. Ты думаешь только о том, как от меня избавиться!
Обычная женская непоследовательность, – подумал Вацлав, – возмущенные женщины совершенно забывают о логике, в этом они значительно превосходят мужчин.
– Нора, не надо скандалов, – сказал он.
Он чувствовал себя очень усталым.
– Ах, не надо скандалов?!!
– Прости, я забыл, что лучший способ спровоцировать скандал, это сказать?не надо скандалов?.
Нора вдруг успокоилась. Она всегда была такой – такой непоследовательной и неприятно непредсказуемой. И, тем не менее, она была единственной в мире.
– Скажи, – спросила она, – ты меня все еще любишь?
– Да, – ответил Вацлав, – но я боюсь.
– Чего?
– Я чувствую себя, как солнечный лучик, попавший в бриллиант. Бриллиант – это ты. Но сколько бы я ни отражался от твоих граней, я должен уйти. Солнечный луч невозможно удержать на одном месте, даже если он сам хочет этого больше всего на свете.
