– Да, – ответил Вацлав, – но я боюсь.
– Чего?
– Я чувствую себя, как солнечный лучик, попавший в бриллиант. Бриллиант – это ты. Но сколько бы я ни отражался от твоих граней, я должен уйти. Солнечный луч невозможно удержать на одном месте, даже если он сам хочет этого больше всего на свете.
– Я буду держать тебя столько, сколько смогу…
– Спасибо. Давай сменим тему.
– Давай. Ты обо всем знал заранее? Откуда?
– Это очень просто. Сначала я сам подозревал Тима. Все обстоятельства складвались против него. Но рано или поздно я должен был догадаться. Когда позапрошлой ночью Маргарет оказалась в твоей комнате, я понял, что Тим неповинен.
– Я не вижу здесь связи.
– Все дело в дежурной. Эта злобная старуха не стала бы открывать двери ночью. Если бы она и сделал это, то закатила бы скандал. Маргарет не могла пройти внутрь обычным путем. Следовательно, Маргарет лгала.
– Как же она оказалась здесь?
– Есть множество путей, чтобы проникнуть в здание. Например, в оранжерее было выдавлено стекло. Тебе это о чем-то говорит?
– Теперь говорит.
– После того, как я понял, что Маргарет лжет, я проверил ее еще дважды. Ты помнишь, как я читал по ее ладони?
– Да, помню, ты рассказал все о лекарстве. Ты это знал заранее?
– Нет. Я взял ее руку за запястье. Я говорил и чувствовал ее пульс. Я блуждал, пытаясь выйти на правильный путь. Когда я случайно отгадывал правду, ее пульс сообщал мне об этом. Это было так же просто, как задавать вопросы и получать на них правильные ответы.
– Ты можешь сделать это с любым человеком?
– Это и многое другое.
– И со мной тоже?
– Нет, с тобой – никогда.
Она улыбнулась – той самой улыбкой, которую он подарил ей год назад. Разговаривая с ней в первый раз, он улыбался ей так, будто предчувствовал, что она станет его единственной радостью в жизни. И к концу разговора она заучила эту улыбку так, что больше не могла забыть. А на следующий день она сама улыбалась ему той же улыбкой…
– Я проверил ее еще раз. Я подсунул ей кошку, и кошка ее испугалась. С этой минуты у меня исчезли все сомнения.
– Хватит говорить об этом. Давай еще раз сменим тему.
Он заметил огоньки в ее глазах и его вдруг обожгло счастьем.
– Слишком мало времени, мы скоро услышим вертолет.
– Нет, я слышу твой, только твой голос. Ты мне тоже дал лекарство, да?
– Да, но другое. То же самое, что и ты дала мне.
* * *
– Я помню, когда-то я видела сон. Почему-то я вспомнила об этом сегодня. Это был странный сон… мне снился спрут, но не зеленый (спруты ведь зеленые, правда?), прозрачный, прозрачный наполовину. И у него внутри что-то переливалось, такое желтое, как будто огоньки. И он двигался быстро-быстро, как будто катился. А потом он развалился на много маленьких спрутиков. Я их сложила в корзину – корзина старая, плетеная, – а они расползлись. Я стала их искать по всему дому, я их звала, звала, но они все исчезли. И я так горько плакала, потому что я их полюбила…
– Скажите, Кейт, вы видели этот сон после того, как вы расстались с мужем?
– Да, кажется, позже.
– Тогда все очень просто. Спрут – это ваш муж, тот негодяй, который вас бросил. Вам хотелось иметь детей; маленькие спрутики – это дети. Они уползают и исчезают, потому что на самом деле их не было.
Она молчит, вспоминая.
Она сидит спиной к темнеющему окну, и снова чуть заметное мерцание отражается от ее лица и рук, но не отражается от неживых предметов.
Собственно, ничего в мире не меняется, подумал Вацлав, ничего не меняется, что бы ни происходило лично с тобой. Этот мир безразличен к тебе, пытаешься ли ты его изменить, или платишь ему тем же безразличием.
– Кейт, скажите еще что-нибудь.
– Вчера был дождь… Я снова говорю эту фразу, правда?
– Правда.
– А еще вчера я впервые увидела, как плачет мужчина. Плачет по-настоящему. Вы видели когда-нибудь?
– Да.
– А я видела впервые. Почему-то мужчинам плачется труднее. Почему?
– Потому что они плачут искренне.
– Да, наверное… Маргарет ведь его любила, я это знаю, почему же она улетела?
– Не знаю. Просто не судьба. Они влюбились сразу и были очень счастливы несколько дней. А настоящее счастье долго не длится. Вы согласны?
– Вполне.
– Он плакал после того, как узнал, что вертолет разбился.
– Наверное, что-то случилось на борту, ведь погода тогда была хорошая, это потом потеплело и пошел дождь. Как вы думаете, доктор?
– Я согласен. Что-то произошло на борту. Но этого мы с вами никогда не узнаем.
Она наклонилась вперед, и снова капля в золотой оправе сливает цветные фигурки в подобие натюрморта: золотое яблоко на красном фоне. Почти совершенная иллюзия.
