— Вот как? — Род заинтересованно вздернул брови.
— Да. Всего-навсего трубка из металла, прилаженная к ложу арбалета, но это оружие пускает свинцовые ядра, способные пробить самые крепкие доспехи.
— И он намерен вооружить этими орудиями каждого из своих воинов?
— О нет, — нахмурился Туан. — Таких орудий у Пересмешника всего пять. Одно для него самого, три для командиров и еще одно — для еще одного командира. — Туан кивком указал на мирно храпящего Тома. — Но этот в последние дни впал в немилость. А Пересмешник говорит, что этих пяти трубок хватит, чтобы противостоять всему войску, которое соберут дворяне и советники.
Род, не мигая, смотрел на Тома.
— Большой Том? — ахнул он. — Командир?
— Да. — Туан озадаченно сдвинул брови. — А вы не знали, что он из Дома Кловиса?
Том приоткрыл один глаз и глянул на Рода.
Род отвел взгляд, кашлянул и поджал губы.
— Что ж, это кое-что объясняет. — Он вернулся взглядом к Большому Тому. — Стало быть, ты — большая шишка?
Большой Том кисло усмехнулся и красноречиво поднял закованную в кандалы могучую руку. Цепи выразительно звякнули.
— Был, — пробасил он.
— Он восстал против них, — вступил в разговор Логир, — восстал против своих собратьев и этого — как вы его зовете? Пересмешник? Он восстал против Пересмешника и троих его приспешников, когда они начали кричать, что меня надо бросить в темницу вместе с моим сыном. «Нет, — сказал Том, — я должен отвести его к моему господину, тогда он сможет помочь вам в осуществлении ваших замыслов». — «Замыслы теперь другие», — стали кричать они и не желали слушать о том, чтобы отпустить меня, и тогда этот ваш слуга, Том, стал драться плечом к плечу со мной и уложил наповал многих врагов.
Последние слова старый герцог произнес уважительно и удивленно.
Том усмехнулся. Род заметил, что у его «слуги» не хватает одного зуба.
— Да вы и сами не промах, — хохотнул Том. — Вот не думал, не гадал, что дворянин может так здорово драться без меча и доспехов.
Род вгляделся более пристально и рассмотрел Большого Тома получше. Один глаз у верзилы был подбит, лиловел кровоподтеком, по щеке тянулась глубокая ссадина.
Род откинулся к стене, криво усмехнулся:
— Скольких же ты сразил нынче, Большой Том?
— Да поменьше дюжины, — недовольно пробурчал Том. — Дрались-то мы на пару с этим пожилым джентльменом, а народу против нас было многовато.
Род ухмыльнулся, гадая, осознал ли Логир, каким комплиментом его только что одарил Большой Том.
Он потянулся, зевнул.
— Что ж, что было, то было. Теперь деваться некуда. Надо ждать. Ни у кого, случайно, покерной колоды нет с собой?
Отец и сын Логиры озадаченно нахмурились, а вот по глазам Большого Тома было видно, что слово «покер» ему знакомо.
Род злорадно улыбнулся верзиле. Физиономия у того вытянулась и окаменела. Он не спускал глаз с Рода.
— Ну, ладно, будет тебе, Том! — небрежно бросил Род. — Твоя тайна уже всем известна. Не имеет смысла притворяться, верно?
Том еще пару мгновений пожирал Рода гневным взглядом, но вот в глазах его появилось мечтательное, задумчивое выражение.
Он прислонился к стене, полуприкрыл глаза.
— Ну да, чего там… — проворчал он. — Вы все правильно говорите, а когда вы говорили неправильно?
Рода охватило пренеприятное чувство: он начал догадываться, что Большой Том видит в нем не только господина и не только участника игры.
— Я теперь, считай, с вами в одном котле варюсь, — буркнул Том. — Так чего же мне лицемерить?
— «Лицемерить»? — Род, выгнув бровь, смотрел на своего слугу. — Выражаешься ты что-то чересчур высокопарно для простого крестьянина, Большой Том?
Том нетерпеливо махнул рукой:
— Да хватит вам в игрушки играть! Я сбросил маску, так окажите такую любезность, снимите и свою.
Род замер, помолчал, потом улыбнулся:
— А ты сообразительнее, чем я думал, Том. И давно ты догадался?
Логиры, ничего не понимая, изумленно следили за ходом этого странного диалога.
Большой Том коротко хохотнул:
— Да еще тогда, господин, когда вы применили против меня приемы дзюдо.
— Ага. — Брови Рода взметнулись. — Стало быть, с самого начала. Так вот почему ты решил ко мне в услужение наняться…
Том лениво ухмыльнулся.
— По приказу?
Том кивнул.
Род опустил глаза и принялся внимательно разглядывать свои наручники.
— Кто вы такой, господин?
— Чародей, — ответил Род, мысленно содрогнувшись. Но лучшего ответа он сейчас дать не мог.
Большой Том сплюнул.
— Опять в игры играете, господин? А ведь сами сказали — хватит. Вы не из советников, иначе вы бы не выкрали у них лорда Логира, и вы не из Дома Кловиса, а то бы я вас издавна знал. Так кто вы такой?
— Чародей, — повторил Род. — Новый игрок в вашей игре, Большой Том, честно и откровенно стоящий на стороне королевы. Я — X, неизвестное число в уравнениях советников и Дома Кловиса, и оказался здесь вследствие чистой случайности и ряда совпадений.
— Ну да, так я вам и поверил! — снова презрительно сплюнул Большой Том. — Вот во что я не верю, господин, так это в случайности. Что вы за королеву, это я понял, а вы мне вот что скажите: кто за вами стоит?
— Странные речи… — ошарашенно вымолвил старый герцог. — Чтобы слуга вот так разговаривал со своим господином!
Род хитро усмехнулся:
— А слуга и сам странный, милорд.
— Ага, и господин тоже, — осклабился Том. — Ну, так на кого вы работаете, Род Гэллоугласс?
Род задержал взгляд на верзиле, пожал плечами. Слово, которое он собирался произнести, Логирам не скажет ровным счетом ничего, а Том уже был на его стороне.
— АБОРТ, — ответил он.
Том вытаращил глаза, раскрыл рог и проговорил почти шепотом:
— А я-то думал, что никого из них уже нет в живых. — Он с трудом сглотнул слюну, прикусил губу. — А вы, стало быть, живы. Можно подумать — призрак, ан нет, вы живой, а не то бы ведьма навряд ли к вам привязалась… Я слыхал, что после победы вы рассеялись, но можно ведь было и догадаться! Это была тайна, большая тайна… наверное… никто ее не знал, но вы выжили.
— После победы? — нахмурился Род.
Том в ответ нахмурился еще сильнее.
А потом верзила просиял, усмехнулся, прислонился к стене и громоподобно расхохотался.
Отец и сын Логиры смотрели то на него, то на Рода. Род развел руками и покачал головой. Том протирал слезящиеся от смеха глаза.
— Ну да, ну да, теперь я все понимаю, и какой же я дурак, что раньше не понял. Которого вы века, господин?
