«Невозможный» уже поднялся в воздух. Все были так огорошены случившимся, что даже не заметили старта. Говорящий сидел на наблюдательной площадке, осторожно держа что-то в ладонях.
— Кукольник умер? — спросил он.
— Нет, но потерял много крови. — Луис тяжело опустился возле кзина. Он чувствовал крайнюю усталость. — Может ли кукольник впасть в шок?
— Откуда мне знать? Сам механизм шока еще недостаточно изучен. Нам потребовалось несколько столетий, чтобы понять, почему люди под пытками умирают так быстро. — Кзин явно думал о чем-то другом.
— Это тоже часть счастья Тилы Браун? — спросил он наконец.
— По-моему, да.
— Но почему? Что она может получить от беды, постигшей пожирателя листьев?
Луис не сразу ответил.
— Чтобы понять, ты должен взглянуть на это моими глазами. Когда я познакомился с ней, она была… словом, ее личность не была человеческой личностью.
— Это плохо?
— Да, поскольку она должна была стать человеком, если бы Несс не сделал из нее нечто другое. Он хотел создать бога по своему образу и подобию, а получил Тилу Браун. Она стала тем, чем хотел бы быть каждый кукольник. С ней не случится ничего плохого, разве только она сама этого не захочет. И вот она здесь. На Кольце Тила может пережить все, что сделает ее человеком. Сомневаюсь, что таких, как она, много. Они должны были тоже оказаться на борту «Лгуна». Хотя… Может быть и так, что их тысячи. Начнут твориться странные вещи, когда эти люди осознают свое могущество… Лучше убираться с их дороги.
— Что мы сделаем с головой пожирателе листьев? — спросил кзин.
— Она не могла никому сочувствовать, — продолжал Луис, — поэтому должна была увидеть, как ее товарища постигло несчастье. Не важно, что это могло стоить жизни Нессу. Знаешь, чем я остановил кровь? Ее шейным платком. Она дала мне его, догадавшись о моих намерениях. Впервые перед лицом опасности она вела себя так, как должна.
— И все-таки я ничего не понимаю.
— Осознание собственных ограничений составляет часть процесса взросления. Тила не могла стать взрослой, пока не оказалась лицом к лицу с настоящей, физической опасностью.
— Наверное, это присуще только людям, — констатировал Говорящий, и Луис понял, что это утверждение равносильно признанию абсолютной невозможности понять людей.
— Я думаю сейчас, правильно ли мы сделали, остановив «Невозможного» выше замка, который туземцы называют Небом, — добавил кзин. — Возможно, они атаковали нас потому, что сочли это святотатством. Хотя, это все равно не имеет значения, раз все происходит так, как хочет счастье Тилы Браун…
Луис наконец понял, что это Говорящий так осторожно держит в ладонях.
— Ты возвращался за головой? Если да, то напрасно потерял время. Мы все равно не сможем ее сохранить.
— Нет, Луис. — И Говорящий показал, что он держит. — Не касайся этого — можешь потерять пальцы…
Это была как бы длинная рукоять, расширяющаяся на одном конце и сужающаяся на другом. Более узкий конец переходил в тонкую черную нить.
— Я знал, что туземцы могут как-то манипулировать ею, раз устроили засаду, и вернулся, чтобы увидеть, как они это делают. Видимо, это зацеп, соединяющий нить с черным прямоугольником. Нам повезло, что удалось его найти.
— Конечно! Теперь мы можем тащить ее за собой. Она не должна ни за что цепляться, иначе все разрежет!
— Куда мы летим, Луис?
— Обратно. К «Лгуну».
— Разумеется. Нужно спасать Несса. А потом?
— Посмотрим.
Он оставил Говорящего на платформе, а сам пошел наверх, за сверхтвердым пластиком. С его помощью они прикрепили конец нити к стене. Пластик затвердел, и кзин смог наконец покинуть свой пост на свежем воздухе.
Тилу, Искателя и Прилл они нашли в машинном отделении.
— Мы отправляемся в другую сторону, — заявила Тила. — Эта женщина говорит, что может приблизиться к летающему замку. Отчего бы не попробовать залезть туда через разбитое окно?
— И что дальше? Вы погибнете, если не сумеете справиться с ним.
— Искатель говорит, что знает какой-то способ.
Луис даже не пытался убеждать ее, предпочитая уйти с ее пути, как уступил бы дорогу атакующему бандерснатчу.
— Если будут какие-то сложности с запуском двигателей, просто нажимай первую попавшуюся кнопку, — посоветовал он.
— Запомню, — улыбнулась она и добавила серьезней. — Позаботьтесь о Нессе.
Когда через двадцать минут Искатель и Тила покидали «Невозможный», обошлись без прощаний. Луис, хотя и мог много сказать, не произнес ни слова. Зачем объяснять ей, какой мощью она обладает? Пусть учится сама методом проб и ошибок, а ее счастье позаботится о том, чтобы с Тилой не случилось ничего плохого.
В течение нескольких следующих часов тело кукольника остывало все больше, пока наконец не стало холодным, как труп. Огоньки на комплекте первой помощи таинственно мигали. Вероятно, все процессы, идущие в его теле, были замедлены до минимума.
«Невозможный» двинулся в путь, таща за собой то натягивавшуюся, то безвольно провисавшую нить. Десятки, а потом и сотни зданий превратились в развалины, словно рассеченные огромным ножом, а прикрепленный к стене зацеп даже не дрогнул.
Город не мог исчезнуть за горизонтом, поскольку того попросту не было. Они видели его еще несколько дней, все более уменьшавшийся, потом контуры стерлись расстоянием.
Прилл сидела рядом с Нессом. Она не могла ему помочь, но и не желала отходить от него.
— Мы должны что-то сделать для нее, — сказал Луис. — Прилл была подчинена таспу, а сейчас, когда его нет, убьет либо себя, либо Несса… либо меня!
— Надеюсь, ты не ждешь совета.
— Нет. Пожалуй… нет.
Желая помочь страдающему человеку, можно играть роль терпеливого, все понимающего слушателя. Луис попытался использовать этот метод, но, во-первых, слишком плохо знал язык, а, во-вторых, Прилл не хотела говорить.
Постепенно он овладевал языком, и постепенно Прилл начала говорить. Он пробовал рассказать ей о Тиле, о Нессе…
— Я действительно думала, что он бог, — сказала она. — Действительно. Почему? Ведь это не я построила Кольцо.
— Так тебе сказали.
— Но я чувствовала. Знала.
— Каждый хочет быть богом — иметь власть и ни за что не отвечать.
— Потом появился он, Двухголовый. У него была машина?
— У него был тасп.
— Тасп, — старательно повторила она. — Я знала. Тасп сделал его богом. Он потерял тасп и больше не является богом. Двухголовый умер?
Ответить было трудно.
— Для него глупо быть мертвым, — сказал Луис.
