Про её глаза можно сказать, что они обладают почти вещественным вниманием. Я, во всяком случае, всегда чувствовал, когда она смотрит. Однако в этот раз она не производила на меня волнующего впечатления, которое, помнится, заставляло сердце биться так, что казалось, будто в ритме его биения дрожит оконное стекло. Выручало только моё положение – находясь в двух мирах одновременно легко принимать решения и, самое главное, легко им следовать, на обдумывание не остаётся ни внимания, ни времени. К тому же я подозревал, что связь с женщиной может навсегда меня там задержать, что не входило в мои планы тогда, не входит и сейчас.
– Двенадцать лет о тебе не было никаких известий. Пока ты не написал историю про наследников Битцзы.
– Откуда ты узнала?!..
– Кристиан, Алорисия…
– Нора, но я ведь… ну… выдумал всё.
– Выдумал?.. ты Господь Бог?!.. Выдумщик выискался. А не приходило в голову, каких усилий стоило до тебя достучаться?.. нам…
– Почему я? Пишущих много.
– Сколько из них освоили практику «Алмаза сознания»? Сто?.. десять?.. двое?.. А ещё вы непозволительно быстро умираете. Пора сказать во весь голос.
– О чём?
– О нас, о нашем мире, о том, что связывает нас и разделяет. Мы устали в бесконечной борьбе за своё существование. Но это ничто в сравнении с будущим, которое нам готовят бирки… Ешь, набирайся сил. Мы не знаем, как долго ты пробудешь с нами в этот раз.
– Нора… Элеонора?
– Или мама Нора, так называют мои девочки.
– Хочу увидеть дорогу… Я называл её Васильевским островом.
– Помню, помню. Я не рискну отправляться по ней без Филиппа, с ним переговорим.
– Спасибо… Вкусно… Что это?
– Тебе пока лучше не знать. Освоишься с местной фауной – поймёшь.
– Что-то я уж и расхотел.
– О, у Кларенса просыпается чувство юмора… Девочки, держитесь от него на расстоянии, скоро проснётся остальное.
– Нора!.. Ну за что…
– Шутку не понял?.. Мои девочки без указаний могут за себя постоять. Гаррисона помнишь?.. Ну, планета Пирр!..
– И он ваш?!..
– Не совсем. Это была первая ласточка, неудачная. С тобой, кажется, повезло больше.
– Теперь просыпается мания величия.
– Лучше вспоминай быстрей, как с небес на землю опускали.
– Постараюсь.
– Да уж постарайся… Поел?.. Выйдем на балкон… Вот возьми… Бирки шалят.
– Что это?
– Убить трудно, напугает сильно.
– …Мне нравится облачение.
– Это не только одежда, но и твой текущий статус.
– Не понимаю.
– Бирки согласились на переговоры. А ты мой главный козырь… Шатает?
– Воздух…
– Прости, родной, другого здесь не будет долго. Наше проклятие, которое может стать и вашим, если ничего не сделаем.
Смысл до меня дошёл не сразу, потому что лёгкость, с которой Нора произнесла «родной», задела моё мужское самолюбие. «А как же?..» То, что я сам её оттолкнул, вдруг перестало иметь значение. Но я тут же взял себя в руки. Нужно было разобраться, что я делаю здесь в этот раз.
– Саша, почему долго не писал?.. Я помню, – хотел рассказать историю своей любви.
– Да…
– Что-то голос невесёлый.
– История получилась грустной.
– Расстались?
– Пять лет назад.
– Мне так жаль…
– А ты?
– Одна как всегда. Кому нужна женщина старше на шестьдесят лет…
– Ты не в моём вкусе. И у меня была семья.
– Значит, вкус на первом месте, а семья на главном… Может, останешься?.. Подыщем тебе невесту. Наши девушки ценят чувство больше ваших.
– Ну да, здорово. А потом проснуться однажды в своём холостяцком жилье. Ты предлагаешь это?
– Угроза поправимая.
– Уже?.. Кажется, это было проблемой.
– Не было. Ты сохранял верность, я не настаивала. Я ведь не только свои чувства умею ценить… Не жалеешь?
– Нельзя жалеть о любви, даже если она в прошлом.
– Всё такой же. Филипп старается на тебя походить.
– У Фила есть отец.
– Саша, он не любит, когда его называют Филом.
– Постараюсь не опростоволоситься… Так что с Петром?
– У бирков… Ездит на сыновнем мотоцикле.
– Старый рокер…
– Двенадцать лет этого слова не слышала.
– А как же ваше чувство времени?
– Хорошо, ты вспоминаешь кое-что. А вот и Филипп!.. Филипп, поприветствуй дорогого гостя!
«Дорогой гость» с трудом сбросил сковавшее вдруг тело напряжение. Перед внутренним взором стояло бледное без кровинки лицо Филиппа, грудью закрывшего меня от выстрела в упор. Сердце сжалось от смеси горькой боли и непередаваемой радости, – он всё-таки выжил!
– Саша, как я рад… Седина украшает.
– Надо же, Нора не сказала.
– Такая мама Нора!.. Я не верил, что смогу тебя дождаться. Только мама Нора говорила, что мы должны верить. Ты обещал, что вернёшься.
– Я?!.. Вот это я дал… А звёзд вам небесных не обещал, случайно?
– Про звёзды надо спросить маму Нору… Где обручальное кольцо?.. остаёшься насовсем?
– Нет, там дом, – здесь беда. За этим и вернулся.
– Саш, я научился делать сангину.
– Оставил бы ты дохлое дело. Не для вашего мира.
– Не всегда он был таким, не всегда будет. А дорогие гости надолго не задерживаются.
– Может и к лучшему… Как отец?
– Уже знает, что ты вернулся. Хочет встретиться один на один.
– Кто организует?
– Я, конечно.
– В прошлый раз Нора устраивала.
– Мы тоже меняемся. В прошлый раз мама Нора их сильно разозлила.
– Хорошо, пусть так… Ну, в дорогу?
– Саш, тебе не рано?
– Я очень люблю это место.
– Потому что напоминает твой город?
– Не только. Что-то там есть. И я в этом хочу разобраться.
Я совершенно не понимал, зачем так поступаю, но в глубине души зрело убеждение, – все подсказки будут. А если повезёт, то будут вовремя.
– Боковые зеркала так и не приучились использовать.
– Саша, у нас волновое чувство времени. Мы к этому ещё много раз будем возвращаться.
– Ну и как ты хотела меня адаптировать? Я всегда останусь чужаком.
– Помудрел, однако! В прошлый раз таких вопросов не возникало.
– Маленькая военная хитрость?
– Совсем никакой. Боковушки тебе нужны по привычке. Перестань обращать внимание, и привычка пропадёт.
– Да уж… Хорошо, что в Питере не езжу на водительском кресле.
– …Посмотри, как мы убрали.
– К моему прибытию готовились?
– Мы с Филиппом… Остальным сказали, что так будет красиво.
– Надолго ли красота задержится…
– Всё в руках человеческих… Сейчас – сюрприз. Закрой глаза… теперь открой.
– Боже… что это?!..
– Я назвала Аллеей Любви, в твою честь.
– Нет слов…
– Саша, тебя здесь помнят и любят. Многим ли у себя дома ты принёс радость и надежду?.. Мы такое не забываем никогда. До самой смерти.
– И молчала?.. Ну хитра, девка.
– Девке в обед сотня лет… Филипп, сверни направо.
– Мама Нора, там дорога…
– Я
