— Ничего не слышно… — проговорил он, снимая аппарат. Ихтиандр покрутил ручку настройки — в наушниках по-прежнему было тихо.
— Может быть, поздно, и дельфины спят? — произнес Винсент.
— Пожалуй, вы правы, — взглянув на часы, ответил юноша.
— Ну хорошо.
— У нас много будет времени, мы обязательно все изучим, — рассматривая прибор, проговорил Арман.
Вошла Женнет и пригласила к столу. Все прошли в столовую и выпили по чашечке кофе. Затем Диана убрала приборы, и хозяин дома продолжил свой рассказ:
— Как вы знаете из прошлого, мировая война шла не один год. Сальватор все это время находился на фронте — ему есть что рассказать… И без того прекрасный хирург, он получил там богатейший опыт, спасая безнадежных пациентов. Мы в эти годы тоже хлебнули…
Арман Вильбуа задумался, видимо, припоминая какие-то детали давно ушедших событий. На его лице попеременно сменялись выражения то грусти, то некоторого оживления. Наконец он продолжил свой рассказ…
— Пароход отчалил от пристани, а Сальватор все стоял на причале и время от времени махал рукой. Меня охватило какое-то странное чувство грусти, возможно, и естественное при расставании, но оно предсказывало то, что мы расстаемся надолго, быть может даже и… навсегда. Помню, что это мое настроение было замечено Женнет и она долго пыталась отвлечь меня. Постепенно очертания берега стали таять вдали — наступало время обеда.
После еды мы расположились на верхней палубе, и состояние внутренней напряженности постепенно стало покидать меня.
На второй неделе плавания через Атлантический океан нас настиг шторм. Это было настоящее испытание для парохода, из которого он вышел с честью. Но два дня адской скачки по волнам вымотало и команду, и пассажиров. Я тогда обратил внимание на своего сына. Ему шел девятый год, и он эту болтанку выдержал очень хорошо…
«Замечательный моряк выйдет из него», — подумал я. Моряком сын не стал, но все же с морем оказался связан, — Арман Вильбуа очередной раз задумался.
— Где-то на третьей неделе мы благополучно доплыли до Панамы.
Здесь предстояла пересадка на другой пароход, отправляющийся через Тихий океан в Новую Зеландию. Учитывая то, что мы задержались в пути, запланированные мероприятия — знакомство с городом и проживание в гостинице в течение недели, были отменены и, чуть ознакомившись с местными достопримечательностями, мы уже через день плыли в Тихом океане.
Пароход был очень комфортабельным — практически все удобства имелись на нем, даже бассейн…
И надо же было так случиться, что в одну из ночей он наскочил на подводный риф, недалеко от теперь уже нашего острова. Что творилось тогда на корабле!! Сумасшедшая паника от известия, что мы тонем. Пассажиров было не так много, но отсутствие света и полная неизвестность сделали свое дело.
Два человека погибло и столько же утонуло, прежде чем аварийное освещение, наконец, было включено.
Потеря людей могла быть еще большей, если бы не помощник капитана, который очень умело руководил действиями команды и людей. Он первый понял, что корабль наскочил на риф, и что он не затонет совсем. Как это он сообразил той темной ночью, я все еще теряюсь в догадках. Благодаря этому он не сразу, но все же восстановил порядок на пароходе. Корабль действительно уже не тонул, и люди мало-помалу стали успокаиваться.
Моя семья была в безопасности, и я помогал выполнять приказы помощника капитана.
Справившись с паникой, Джонс, помощник капитана, взял несколько матросов и пошел на мостик. Управление пароходом в ночное время и в местах, трудных для судоходства, по морским законам, осуществляет капитан корабля. Это было невероятно, по мы сразу поняли причину происшедшего — капитан и рулевой были пьяны настолько, что они не понимали, что произошло, Джонс арестовал их и запер в одну из кают.
Оставшаяся часть ночи прошла нормально. Пассажиры успокоились (конечно, кроме родственников погибших) и разошлись по каютам.
Я тоже вздремнул, но утром проснулся рано. На корабле была тишина, но, проходя по нижней палубе, я вдруг услышал из одной каюты подозрительный шум. Прислушавшись и ничего не поняв, я постучал в дверь. Шум повторился сильнее. Тогда я попытался открыть ее — она не поддавалась. Что делать дальше?..
Я решил найти Джонса. Проходя дальше по палубе, я обратил внимание на открытую дверь одной из кают. Еще до конца не осознавая, что произошло, я через мгновение уже вспомнил, что это та каюта, куда были отправлены арестованные: капитан и вахтенный. Я заглянул в нее — людей не было. Позвав Джонса и не дождавшись ответа, я на бегу схватил что-то железное, оказавшееся под руками, и добежал до той каюты, из которой слышал шум. Замок оказался непрочным и дверь вскоре открылась. На полу ее лежало пять связанных по рукам и ногам людей с кляпами во рту. Среди этих людей находился помощник капитана. В общем, обстановка была ясна…
Без лишних слов я развязал их. Джонс махнул рукой и выбежал из каюты — все остальные ринулись за ним. В течение нескольких минут пароход был осмотрен. Тех, кого искали — не было.
Один из матросов заметил отсутствие шлюпки. Только тогда все обратили внимание на темную точку, видневшуюся западнее острова, который был от нас недалеко.
— Вон они! — воскликнул Джонс.
После того, как бинокль по очереди дошел ко мне, я действительно убедился в том, что это была шлюпка.
— Почему они поплыли мимо острова? — спросил я, хотя ответ был ясен…
— Потому что им нужно скрыться. А в нашем положении… Нам ничего не остается, как садиться на оставшиеся шлюпки по очереди и перебираться на землю, — ответил Джонс.
Пожалуй, он был прав, так как обшивка нашего парохода была повреждена в носовой части так, что ремонту, тем более в этих условиях, не подлежала, к тому же пароход прочно, а самое главное — устойчиво сидел на рифе. Именно такая посадка и спасла нас от еще больших жертв…
Постепенно народ стал собираться на палубе. Джонс взял командование на себя и, чтобы предупредить панику, очень быстро объяснил обстановку…
Погибшие были похоронены по морскому обычаю. Пассажиры и оставшаяся команда (а сбежало пять человек во главе с капитаном, который побоялся ответственности) несколькими рейсами добрались до острова.
Ценные вещи и продукты мы перевозили семь дней…
Жизнь на острове для многих пассажиров оказалась трудной. Особенно это касалось тех, кто ничего не привык делать самостоятельно и не мог обходиться без помощи слуг. Здесь мало что изменилось за прошедшие семнадцать лет…
